Новые американские санкции ставят в непростое положение российскую нефтегазовую отрасль. С начала 2018 года, когда они вступят в силу, компании ТЭКа лишатся возможности импортировать технологии и оборудование по добыче энергоресурсов на шельфе. Более того, правительство США прямо заявило, что будет противодействовать реализации проекта «Северный поток-2». Особенность новых ограничений в том, что наказанию может подвергнуться любой контрагент компании из санкционного списка, заключивший с ней сделку.
О том, что американцы вводят новые антироссийские санкции, стало известно в конце октября текущего года. На законодательном уровне устанавливается полный запрет на предоставление современных технологий, поставки всевозможных товаров и услуг, которые непосредственным образом связаны с разведкой и добычей нефти на шельфах, а также касаются проектов глубоководной добычи. «Новые санкции были приняты не указом президента США, а законом», — акцентирует внимание аналитик международной инвестиционной компании Global FX Иван Карякин. Это значит, что американский президент не имеет законодательной возможности отменять или в какой-то мере смягчать санкции единолично, без согласования с конгрессом. С 29 января 2018 года не только российские проекты на шельфе, но и все шельфовые проекты в любой точке мира, где российским компаниям принадлежит не менее одной трети акций, будут ограничены в доступе к новым технологиям, товарам и услугам. А уже с 28 ноября 2017 года будут снижены сроки их кредитования с 90 до 60 дней.
Новые санкции носят экстерриториальный характер — ограничения распространяются на компании и физлиц не только из США, но и из любого другого государства. «Принципиальным отличием на данном этапе санкционных баталий между странами является возможное наказание по отношению к любым контрагентам», — говорит доцент кафедры экономической теории РЭУ им. Г.В. Плеханова Екатерина Новикова. Многие партнеры российских корпораций, продолжает эксперт, могут начать отказываться от их товаров и услуг, а трудности в приобретении новых партнеров теперь неизбежны. В первую очередь речь идет о европейских компаниях, которые оказываются перед дилеммой: продолжать сотрудничество с Россией или сохранить хорошие отношения с властями первой экономики мира. Екатерина Новикова объясняет действия США в том числе преследованием собственных интересов продвижения шельфовой нефти или газа, в том числе в Европе.
Доцент Высшей школы корпоративного управления РАНХиГС Иван Капитонов считает, что новые американские санкции, по сути, уже не могут ничего изменить, ведь крупные американские компании, такие как Conoco Phillips и Chevron, отказались от участия в российских проектах задолго до санкционной войны. «А наш традиционный партнер — Exxon Mobil, который уже около 20 лет участвует в шельфовом проекте «Сахалин-1», не собирается уходить полностью, при том что Минфин США в этом году за сотрудничество с Россией наложил на компанию штраф $2 млн», — приводит пример эксперт. Однако, по словам Ивана Капитонова, санкции ставят под удар международную экспансию отечественных компаний: под запрет попадают проекты с перспективой добычи по всему миру (с долей участия российских компаний более 33%), а также трубопроводные проекты, в которых участвовали американские компании.
Где разрешено остаться
Наиболее серьезной поначалу представлялась угроза проекту газопровода «Северный поток-2» по дну Балтийского моря из России в Германию. Казалось, он должен был оказаться главной жертвой запрета финансирования иностранными компаниями новых трубопроводных проектов из России: в тексте опубликованного документа прямо сказано, что США «продолжат противостоять проекту «Северный поток-2», учитывая его негативное влияние на энергетическую безопасность Евросоюза, развитие газового рынка в Центральной Европе, а также энергетические реформы на Украине». Поскольку новый газопровод должен заменить поставки газа, поступающего сейчас через территорию Украины, американская компания Yorktown Solutions заключила договор с «Нафтогазом Украины», основной целью которого, как следует из заявления украинской компании, будет «надлежащее информирование заинтересованных лиц о рисках строительства газопровода «Северный поток-2» для развития объединенного европейского рынка газа и ходе реформы рынка газа Украины».
Единственным акционером проекта выступает «Газпром», но европейские партнеры российской компании — Shell, OMV, Engie, Uniper и Wintershall — обязались предоставить половину необходимого объема инвестиций — €4,75 млрд (общий объем инвестиций оценивается в €9,5 млрд), европейцы уже вложили в проект в общей сложности €1 млрд. Новости, связанные с введением новых санкций, серьезно обеспокоили международных инвесторов «Северного потока-2». В начале ноября 2017 года участники проекта обратились в департамент Минфина США по контролю за иностранными активами за разъяснениями, и американские власти уточнили: новые ограничения не касаются уже запущенных проектов, то есть «Северный поток-2» под них не подпадает. Руководство немецкой Wintershall уже заявило о продолжении участия в этом проекте.
Эмбарго на экспансию
Однако, по словам Екатерины Новиковой, новые санкции нанесут ущерб сложившимся деловым связям России по всему миру. Может быть отложено несколько крупных проектов на российском шельфе, из-за того что в России нет необходимых технологий. Например, в октябре текущего года «Газпром нефть» пробурила первую скважину на Аяшском участке шельфа Сахалина и обнаружила крупное месторождение с запасами 255 млн т нефтяного эквивалента. Проектом интересовалась компания Shell. В свою очередь, «Роснефть» и итальянская Eni планировали начать бурение на шельфе Черного моря во второй половине 2017 года. Теперь сотрудничество под вопросом.
Надежды на импортозамещение технологий и оборудования связаны с отдаленными сроками. По данным Минпромторга, к 2020 году доля импорта в нефтегазовом машиностроении сократится только до 43% по сравнению с 57% в 2016 году. «Новые санкции США могут быть достаточно болезненными для компаний нефтегазового сектора России; собственно, они во многом и рассчитаны на то, чтобы ослабить развитие нефтегазового потенциала нашей страны как наиболее значимого сектора экономики», — говорит ведущий аналитик ГК TeleTrade Марк Гойхман. С одной стороны, есть намерение ограничить геополитическое влияние Москвы, а с другой — дать конкурентные преимущества американским компаниям, в частности на европейском рынке, поясняет эксперт. Поэтому новые санкции и направлены на ограничение финансирования проектов со стороны зарубежных участников и запрет на поставки услуг, оборудования, технологий для строительства экспортных трубопроводов. «Эти санкции ограничивают доступ к новым технологиям, кредитному и проектному финансированию проектов нефтегазового сектора», — соглашается эксперт-аналитик «Финама» Алексей Калачев. По его мнению, чтобы минимизировать ущерб, компании еще могут воспользоваться некоторыми лазейками. Например, можно «успеть заключить соответствующие договоры и получить финансирование, до того как новые санкции вступят в силу, направить их через действующие проекты, сократить долю в тех, что будут считаться новыми, и осуществить через них трансфер необходимых технологий», поясняет эксперт.
Екатерина Новикова особое внимание обращает на проблемы перекредитования российских крупных компаний, которым необходимо обслуживать существующие займы. «На 1 июля 2017 года внешний долг российского корпоративного сектора составил $469 млрд, а внутренний кредит, к сожалению, остается дорогим по сравнению с тем финансированием, которое компании получали за рубежом до введения санкций», — отмечает эксперт. В связи с этим, по ее словам, вопрос кредитования российского бизнеса в целом и нефтегазового сектора в частности оборачивается серьезной проблемой. «Санкции могут заставить российские компании искать альтернативные и, как правило, более дорогие источники финансирования. Это не остановит реализацию проектов, но приведет к увеличению их стоимости, сроков строительства и снижению эффективности», — прогнозирует Марк Гойхман.
