— Богатые люди во всем мире занимаются меценатством и благотворительностью. В какой момент вы приняли для себя решение стать меценатом? Что для вас стало отправной точкой?
— Я занимаюсь меценатством уже долгое время, активно — с начала 2000-х, когда у моей семьи появилась такая финансовая возможность. Осознание, что нужно помогать людям, пришло, когда я стал заниматься девелоперским бизнесом «Волга Кантри Клаб» и агробизнесом в Зубцовском районе Тверской области и увидел, как живут сельские жители. Мне стало сложно смотреть на страдания людей. Тогда у меня появились цель и желание помочь им в улучшении качества их жизни. Многие из них работают у меня на предприятии уже более 20 лет.
— Чего вы, как бизнесмен, достигли в тот момент?
— В тот момент я активно запускал агробизнес в Тверской области и был удивлен, как много сфер сельской жизни требуют улучшения: и дороги, и постройки, и местные образовательные учреждения, которые недополучают должного финансирования для развития и улучшения.
— У вас есть какая-то благотворительная программа или вы действуете точечно? Продолжаете ли вы поддерживать проекты, к которым приложили усилия, в дальнейшем?
— У меня нет какой-либо благотворительной программы — я помогаю тогда, когда вижу необходимость или когда ко мне обращаются за помощью, а у меня есть финансовая возможность ее оказать. Безусловно, я слежу за судьбой проектов, которым помогаю.
— Как вы выбираете направления для оказания помощи? Каким образом вы находите своих подопечных?
— Выбор происходит спонтанно: как правило, кто-то обращает мое внимание на те сферы, которые требуют помощи, или происходит официальный запрос от властей по поводу возможности поддержки. Очень часто моя супруга Татьяна выступает инициатором оказания помощи определенному сообществу или отдельной семье. Кроме того, все мои сотрудники знают, что каждый может обратиться ко мне в сложной ситуации, и я всегда помогу.
— Каким из своих проектов вы гордитесь?
— Я горжусь своим вкладом в реставрацию Храма Успенского собора в Зубцовском районе, включая иконостас и все иконы, а также часовни Николая Чудотворца. Это то, что будет сохранено на века и является культурным и религиозным наследием страны.
Но мне дороги и такие дела, как ремонт общеобразовательной школы в Погорелом Городище. Плюс я оказываю медицинскую помощь всем, кто обращается за таковой, особенно детям со сложными заболеваниями: оплачиваю лечение, закупаю медикаменты; были случаи, когда я отправлял взрослых на лечение за границу. Активно финансирую юношескую сборную по футболу.
— Вы в том числе построили дороги в Тверской области. Вам пришлось взаимодействовать с местными властями, оказывали ли вам поддержку? Чья это была инициатива?
— Конечно, без поддержки властей было бы сложно осуществлять работы по реновации. И, как правило, запрос на финансирование того или иного проекта приходит от местной администрации.
— Насколько развито меценатство в России? В каких сферах сейчас особенно остро нужна благотворительная помощь в стране в целом и в Тверской области?
— На мой взгляд, меценатство в нашей стране развито недостаточно, учитывая количество обеспеченных людей. Но я знаю очень многих, кто этим занимается. Просто, к сожалению, зачастую данные проекты не освещаются. Возможно, стоит придавать публичности добрые дела, чтобы было больше последователей и желающих помочь другим. Но пока в ментальности русского человека заложено, что публичная помощь является постыдной. А на Западе это уже давно стало мейнстримом, и многие известные люди, не прячась, делают добрые дела.
Что касается сфер, нуждающихся в поддержке... В Тверской области, например, помощь требуется в развитии сельских регионов в части улучшения уровня жизни; школы, детские сады нуждаются в дополнительном финансировании для поддержания достойного уровня образования. Нужно работать над тем, чтобы молодежь хотела идти работать в образовательные учреждения, сейчас многое держится на энтузиазме учителей постсоветского периода.
— Сотрудничаете ли вы в своей благотворительной деятельности с фондами или другими меценатами?
— Я оказываю помощь самостоятельно, и считаю это личным делом каждого.
— Помогает ли ваша благотворительная деятельность вам лично и вашему бизнесу?
— Косвенно, конечно, помогает. Люди, как правило, всегда очень расположены ко мне. Я знаю, что всегда могу надеяться на активную вовлеченность каждого человека в мои задачи.
Власти также оказывают содействие, если я выступаю с инициативой что-либо построить или изменить в регионе — и для целей развития моего бизнеса, и для повышения уровня экономики всего региона. Как правило, мои проекты дают новые рабочие места, повышают желание у молодого населения не уезжать, а оставаться и зарабатывать там, где они родились.
— Можете озвучить свои затраты как мецената? Вы соизмеряете их с размером своего дохода?
— Я руководствуюсь общим правилом, существующим еще со времен Авраама и Иакова, когда люди повиновались заповеди об уплате десятой части своего дохода. Конечно, я не считаю так детально, и порой моя помощь может составлять и больше, и меньше.
— С какими трудностями сегодня сталкиваются меценаты в России? И что нужно сделать, чтобы благотворительная помощь была эффективнее?
— На мой взгляд, крупные меценаты часто сталкиваются с недопониманием на уровне региональных властей. Не в каждом регионе меценат встречает поддержку, многие проекты не имеют положительного развития, сталкиваясь с бюрократией.
Что касается эффективности: очень важно, я считаю, чтобы помощь придавалась огласке, чтобы менялась общая ментальность. Необязательно быть состоятельным человеком, чтобы оказывать помощь. Ведь помощь может иметь и нематериальное выражение — в поддержке или активном участии. Если будет меняться ментальность, будет расти доверие населения и к благотворительным фондам, многие из которых вынуждены практически вымаливать помощь при сборе средств.
Во-вторых, помощь благотворителей должна быть объединена с активным вовлечением властей в процесс: когда одна часть средств выделяется меценатом, а другая — местными властями. Общими усилиями можно достичь гораздо большего эффекта.
Реклама. SG Relations, sgrelations.ru