— Некоторым компаниям удается даже в кризисные времена совершить качественный рывок. Вы наблюдаете такие примеры? Какие возможности вы видите для бизнеса в кризис?
— У нас много клиентов, которые до кризиса находились в активной стадии инвестирования. Если они угадали с направлением развития и могут дальше наращивать продажи в кризисных условиях, то у них, безусловно, есть конкурентное преимущество. Всю полученную сейчас прибыль они могут использовать для нового рывка. У предпринимателей, которые находятся в режиме накопления наличности, есть интересные возможности осуществить инвестиции по очень выгодной цене: купить залоговое оборудование, которое досталось банку вместо денег, выкупить бизнес или его долю у менее удачливого бизнесмена и расширить свою зону влияния. Нужно быть в какой-то мере счастливчиком, чтобы оказаться в это время с деньгами в кармане, а не с кредитами. И такие люди есть. Во время любого кризиса есть предприниматели, которые умеют пользоваться возможностями. Например, бренд «Коркунов» строился во время кризиса 1998 года, когда крупные иностранные конкуренты стали уходить с российского рынка. Конечно, таких «Коркуновых» значительно меньше, чем тех, кто во время кризиса испытывает серьезные трудности.
— Приходилось слышать от представителей бизнеса опасения по поводу отмены санкций. Может ли курс на импортозамещение повлиять на развитие бизнеса, его акселерацию, и при каких условиях?
— Мы с прошлого года совместно с «Опорой России» исследуем настроения и ожидания малого и среднего бизнеса. Согласно результатам наших опросов, прямое влияние санкций в той или иной мере испытывают 60% бизнесменов. При этом примерно половина опрошенных увидела открывшиеся рынки, кто-то уже пытается их занять. Пока мы не видим предпосылок для скорой отмены санкций. И у предпринимателей, которые, например, сейчас пытаются занять нишу поставки овощей из Восточной Европы, есть время это сделать. Они смогут занять эту нишу. Трудно сказать, какими окажутся нетто-эффект для экономики, рост и развитие предпринимателей, которые займут освободившиеся ниши, или спад тех, кто потеряет бизнес из-за введенных санкций. Это будет зависеть в том числе от политики государства, институтов развития в отношении компаний, которые займутся импортозамещением.
Нужно учитывать, что все товары импортировались в Россию из стран с традиционно конкурентоспособными производствами. Если у нас их заменят хозяйства, которые в случае отмены санкций тут же обанкротятся, то это неправильно, это закапывание капитала. Правильно делать акцент на проектах импортозамещения с потенциалом экспорта. Мало заместить один продукт другим, важно использовать это как плацдарм, чтобы создать конкурентоспособное на внешнем рынке производство.
— Что нужно малому бизнесу, чтобы пробить «стеклянный потолок», перейти в ранг устойчивых средних компаний? Какую роль в этом процессе должно (и должно ли) играть государство?
— Во-первых, компанию нужно проинвестировать. Как правило, размер инвестиций должен быть в несколько раз больше текущего размера компании. У инвестиционного проекта огромное количество рисков. Первый и главный риск — компетенции самого предпринимателя. То, что предприниматель с друзьями или семьей запускает успешный проект, еще не означает, что он сумеет справиться с расширением масштаба в управлении бизнесом. Дополнительные риски — точность и качество финансового планирования: можно ошибиться в расчетах по выручке, по сбыту. Если компания выходит на полную мощность с опозданием в полтора года, в графике возврата инвестиций образуется дыра. А это уже неисполнение обязательств по кредиту. Предприятию необходим определенный запас прочности. Мы просчитали, сколько можно добавить запаса прочности инвестиционному проекту, если собрать вокруг него все существующие меры поддержки: налоговые послабления, поддержку по снижению стоимости финансирования, дополнительные гарантии. По отдельности каждая из этих мер финансовую модель проекта существенно не меняет. Но если их собрать вокруг проекта и подстроить под один график, взяв, например, срок выхода на окупаемость два года, то предприниматель получит дополнительно 15–20% запаса прочности. И это означает, что у него есть возможность для маневра и набивания шишек внутри проекта.
У нас поддержкой бизнеса занимаются разные ведомства, руководствующиеся в этом различными критериями. Чтобы получить преимущество по налогу на прибыль, нужно соответствовать отраслевым критериям, есть требования к сроку работы предпринимателя, к истории бизнеса и его размеру. Чтобы получить госгарантию на привлечение финансирования, требования могут быть уже другие, для субсидирования процентной ставки — третьи… Если предприниматель в каждом из этих видов поддержки по одному критерию не совпадает с требованиями, это делает невозможным мультипликативный эффект мер господдержки. Нужно упростить для предпринимателей возможность получения комплексной господдержки. Поддержка одного из институтов развития должна стать для всех остальных зеленым светом, сигналом, чтобы перестать проверять бизнес на соответствие критериям и начать его поддерживать.
— Часто налоговые льготы связывают с риском дробления бизнеса. Насколько такая схема характерна для среднего бизнеса?
— Есть определенные размеры предприятия, когда преимущества дробления в виде меньших налогов несравнимы с рисками и потерями, возникающими из-за усложнения структуры компании. Бизнес, для которого издержки раздробления ниже, чем налоговые выгоды, по сути своей и есть малый бизнес. Даже если выручка компании в 1 млрд руб. выглядит большой, но самой компании выгодно раздробиться и усложнение бизнеса, которое она в результате получает, несущественно для бизнеса, то это компания, которая хочет себя вести и будет себя вести как малый бизнес. Малому бизнесу не нужны преимущества прозрачности и публичности, не нужен красивый баланс, потому что вопросы привлечения большого финансирования он решает своими силами. Такому бизнесу для развития нужны более лояльные налоговые условия. Можно продолжать собирать с него налогов больше, чем он готов платить. Но есть налоги, по которым сильное снижение ставки не повлияет на общий размер собираемости. Например, сейчас это налог на прибыль. Малый бизнес в кризисное время не будет показывать прибыли. Объективно растет количество убыточных предприятий. Обнуление ставки по налогу на прибыль для малого бизнеса будет стоить бюджету копейки, а с точки зрения воздействия на людей способно стать сильным стимулом. Да, какая-то часть бизнеса начнет дробиться. Но достаточно добавить интеллекта в процесс администрирования налогов, чтобы сделать издержки предприятия от сокрытия реальных размеров бизнеса невыгодными. А для компаний определенного уровня — признать, что они и так не платят ради упрощенной системы налогообложения и дробят бизнес.
— Качественный рост невозможен без финансовых ресурсов. Готовы ли вы сейчас поддержать кредитными средствами компании на стадии роста?
— Мы не стали останавливать нашу венчурную программу. Она как раз ориентирована на акселерацию. Там изначально риски выше, чем в обычном кредитовании. Мы продолжаем отбор проектов.
Стандартных кредитов на пополнение оборотных средств стало меньше. Банк теперь внимательнее следит за заемщиками, и если компания уже набрала кредитов, мы стараемся в такие проекты не влезать. Сами предприниматели тоже осторожничают. Сейчас растет спрос на рефинансирование и реструктуризацию текущих кредитов. Тем, кто уже прошел инвестиционный цикл-либо находится в состоянии инвестиций, остается только выплачивать кредиты. Они не могут слезть с этой иглы. Именно такие предприниматели жалуются сейчас на отсутствие доступного финансирования.
— Средние компании выгоднее для банка как клиенты. Стало быть, помогая малым компаниям расти, вы работаете на увеличение доходов от обслуживания клиентов в будущем. Но как определить, кому и когда, особенно сегодня, во времена дорогих и ограниченных ресурсов, нужна помощь?
— Банки стараются диверсифицировать свой кредитный портфель. Когда у тебя много разных сделок, это добавляет опыта и информации, легче сравнивать и вовремя заметить, кто имеет реальные шансы. Мы стараемся раскладывать яйца в разные корзины; такие же принципы у любого института развития, который выбирает, кого именно стоит поддерживать. Мы не выделяем специально клиентов, которые являются производственными компаниями. Для нас важна устойчивость их текущего положения. И производственные, и торговые компании мы одинаково любим и хорошо к ним относимся. Однако в производственной сфере шансов стать средним или крупным бизнесом объективно больше. Если ты нащупал нишу, легче масштабировать проект дальше — докупаешь еще одну линию, затем еще одну. Историй акселерации в производстве намного больше. Именно поэтому, когда в институтах развития выбирают, кого больше поддерживать, производственные компании получают приоритет. Мы все это учитываем и, если видим интересный проект, интересного предпринимателя, даже если финансовая модель у него полностью не сходится, стараемся подтянуть государственные инструменты поддержки, чтобы увеличить запас прочности и дать ему возможность развиваться дальше.