Нефтехимическая отрасль, способная эффективно монетизировать производимое в России дешевое углеводородное сырье, уже долгие годы не превышает в экономике страны 1,5%. И пока темпы роста производства продукции в этом секторе остаются на уровне 4,5–5%, в то время как в развитых странах они превышают 7% (данные Минпромторга). Предполагалось, что стимулировать рост показателей должна утвержденная в 2014 году стратегия развития химического и нефтехимического комплекса России на период до 2030 года. Но в правительстве этот план так долго обсуждали и согласовывали, что он потерял актуальность и его отправили на доработку — до конца 2018 года министерства должны представить новый вариант.
Основной проблемой отрасли остается дефицит мономеров (в основном этилена), которые являются продукцией пиролиза, на фоне избытка базового сырья для нефтехимии — это нафта, этан, сжиженные углеводородные газы (СУГ), широкая фракция легких углеводородов (ШФЛУ) — и высокого потенциала роста спроса на нефтехимическую продукцию (полимеры, синтетические каучуки, продукция органического синтеза). В стратегии отмечалось, что «дальнейшее развитие нефтехимической отрасли без интенсивного создания мощностей пиролиза невозможно».
Узкое место
Суммарная мощность российских пиролизных установок по этилену — около 3 млн т в год (менее 2% общемирового показателя). Традиционно крупные пиролизные комплексы входят в состав добывающих компаний (ТАИФ, «Роснефть», ЛУКОЙЛ). Стратегия развития отрасли предусматривает создание шести крупных конгломератов-кластеров, в рамках которых развивалась бы полная производственная цепочка — от добычи углеводородов до выпуска конечных потребительских товаров. Одним из итогов реализации плана развития нефтехимической отрасли должно было стать наращивание пиролизных мощностей с 3,1 млн т в 2012 году до 7,8 млн т в 2017-м, а к 2020 году они должны составить уже 12,8 млн т.
В нефтехимическом холдинге «Сибур» отмечают, что есть две основные стратегии для развивающихся рынков — монетизация сырьевого потенциала (Ближний Восток, ЮВА) и монетизация рыночного потенциала (Китай, Индия). «Так как нефтехимический рынок в РФ небольшой (около 3 млн т этилена против 150 млн т в мире), а сырьевой потенциал дифференцирован и значителен (более 30 млн т, не считая этана), то наша задача — монетизировать сырьевой потенциал. Мы поддерживаем предложение Минэнерго — новые меры господдержки должны помочь отрасли повысить конкурентоспособность на глобальном рынке и создать условия для раскрытия сырьевого потенциала за счет строительства новых мощностей мирового уровня», — отметили РБК+ в компании.
Стратегия без реализации
Но пока воплощение плана развития нефтехимической отрасли очевидно хромает, так как выпуск этилена фактически не вырос. Первая за долгое время новая пиролизная установка мощностью 1,5 млн т будет введена в 2019 году в рамках проекта «Сибура» — «Запсибнефтехим». Также комплекс будет выпускать около 500 тыс. т пропилена, 1,5 млн т различных марок полиэтилена и 500 тыс. т полипропилена.
Таким образом, в России сложилась парадоксальная ситуация, когда российские компании физически не могут переработать все добываемое в стране базовое нефтехимическое сырье (около 45 млн т нафты, СУГ, ШФЛУ и этана в 2016 году). Такой уровень, за исключением этана, значительно превышает потребности отечественной нефтехимической отрасли. Излишки компании экспортируют за рубеж.
Как отмечает руководитель направления «Газ и химия» Vygon Consulting Дмитрий Акишин, в 2017 году экспорт нафты из России составил около 23 млн т, из которых около четверти составляет легкая прямогонная нафта, пригодная для использования в нефтехимии. По СУГ также существует профицит на внутреннем рынке (6 млн т), но около половины этого объема зарезервировано для «Запсибнефтехима», поясняет он.
Единственным видом сырья, объем производства которого в России совпадает с объемом потребления, является этан. По мнению Дмитрия Акишина, с учетом высокой эффективности этого сырья его использование в нефтехимии может стать важной точкой роста отрасли. Но именно с доступностью этана для потребителей ситуация наиболее сложная, говорит эксперт. Из-за отсутствия рынка продукта и транспортной инфраструктуры этановые пиролизы технологически связаны с отдельными газоперерабатывающими заводами (ГПЗ) и, следовательно, добывающими активами. По этой причине, например, единственный крупный пиролиз на этане — «Казаньоргсинтез» (входит в ТАИФ), который получает сырье со сторонних заводов (Оренбургского ГПЗ и Миннибаевского ГПЗ), — испытывает дефицит этого легкого сырья и замещает объемы экономически менее эффективными СУГ (около 50%). При этом, отмечает эксперт, новые пиролизы на этане (Амурский ГХК «Сибура», Иркутский завод полимеров) также интегрированы в единую производственную цепочку «добыча — переработка — химия» и должны учитывать возможность использования альтернативного сырья.
«Аналогичный риск дефицита существует и для отдельных пиролизов на СУГ. Изменение географии добычи и постепенное ухудшение компонентного состава добываемого газа создает вызовы по поиску новых источников», — говорит Дмитрий Акишин. По его мнению, могут возникнуть проблемы с обеспечением сырьем и у потребителей попутного нефтяного газа (ПНГ) и ШФЛУ (основной — «Сибур»).
К тому же, говорит руководитель нефтегазового сектора отдела инвестиций и рынков капитала KPMG в России и СНГ Марина Мизгирева, нефтяные компании, поставщики ШФЛУ и СПБТ (смесь пропан-бутановая техническая) могут реализовывать эту продукцию на экспорт, а не на дальнейшую переработку в РФ. Такая ситуация может создать и периодически создает дефицит сырья для нефтехимии на российском рынке. Но, поясняет Марина Мизгирева, нефтехимические предприятия, входящие в состав вертикально интегрированных нефтяных компаний, как правило, не имеют проблем с сырьем, так как решение о канале сбыта принимается централизованно. Также есть несколько случаев СП между нефтехимическими и нефтяными компаниями, когда стороны договариваются об определенных объемах и ценовом механизме на длительное время.
Сырьевое неравенство
Почти с каждым видом сырья складывается ситуация, когда в целом в России его потенциально много, но использовать его не всегда возможно. Первым фактором, который помог бы в расширении использования сырья и увеличении пиролизных мощностей, является строительство необходимой инфраструктуры (ГПЗ и трубопроводы).
Также, отмечают в Минэнерго, необходимы равные стимулы для использования всех видов нефтехимического сырья. На данный момент государство поддерживает только использование нафты: на нее предоставляются возвратный акциз (9,2 тыс. руб. на тонну в 2017 году) и таможенная субсидия (2,9 тыс. руб. на тонну). И в дальнейшем, с 2019 года, налоговый маневр также стимулирует развитие мощностей переработки нафты как сырья, но ШФЛУ при этом не учитывается в расчете отрицательного акциза по аналогии с нафтой. На СУГ сейчас также нет таможенной субсидии (она была отменена в 2015 году), а по этану господдержка отсутствовала изначально.
В «Газпроме» считают необходимым в рамках налогового маневра в нефтяной отрасли ввести обратный акциз на ШФЛУ и этан, сообщал в середине октября замначальника управления «Газпрома» Сергей Шкуро в ходе круглого стола комитета Госдумы по энергетике. Выступает за выравнивание «правил игры» для переработчиков СУГ, этана и нафты и «Сибур». Как отмечал глава компании Дмитрий Конов, за счет поддержки сегмента СУГ и этана можно вовлечь в переработку дополнительно 5–7 млн т сырья в ближайшие несколько лет. Возможность введения такого инструмента поддержки летом уже озвучило Минэнерго.
Технологии под вопросом
Но даже если базовые проблемы отрасли будут решены, в нефтехимической отрасли остается еще один существенный риск — введение международных санкций. Как отмечает д-р Аркадий Майзельс, технический скаут по региону Восточная Европа компании Evonik Industries AG, если трансфер химических технологий будет ограничен санкциями, российская химическая промышленность не сможет реализовать крупные инвестиционные проекты, так как в большинстве этих проектов участвуют технологические лидеры, штаб-квартиры которых находятся за пределами России. Уже сейчас российские нефтехимические компании сталкиваются с ограничениями в источниках заемного финансирования для инвестиций, замечает Марина Мизгирева. Дмитрий Акишин согласен, что введение санкций может быть очень ощутимым для отрасли: многие российские нефтехимические технологии устарели, компании закупают лицензии за рубежом.
Аркадий Майзельс отмечает, что особенно принципиально использование передовых технологий в новых проектах, так как они быстрее окупаются. Если речь идет о расширении производства в полтора-два раза, то можно обойтись «старым багажом», объясняет эксперт, однако, если мощность предприятия должна быть увеличена в пять или десять раз, нужно использовать самые передовые технологии из имеющихся в распоряжении.
