— Что сейчас происходит на рынке финансирования малого и среднего бизнеса (МСБ)? Есть ли положительная динамика?
— Само по себе кредитование — производная от того, что происходит в экономике. Мы видим, что рост кредитования возобновился и единственный сегмент, где продолжается падение, — малый и средний бизнес. Но я уверен, что по итогам этого года мы сможем переломить негативную тенденцию.
— Есть шанс вернутся к докризисным показателям?
— По ставкам мы уже к ним приближаемся. Сейчас намного больше целевых программ с использованием институтов развития. Например, «Программа 6,5», конечная ставка по которой получается порядка 10% годовых. Такого не было даже до кризиса. Да и крупнейшие игроки рынка тоже в последнее время объявляют о низких ставках.
Объем финансирования, конечно, пока заметно меньше, чем до кризиса. Думаю, и в следующем году рынок вряд ли вернется на докризисный уровень по объемам.
С другой стороны, для банков малый и средний бизнес интересны еще и тем, что основные деньги в этом сегменте мы зарабатываем не на кредитовании. Если посмотреть нашу структуру доходов, то больше 80% доходов формируется в транзакционном сегменте. Это десятки тысяч клиентов, которые регулярно делают транзакции, платят комиссии, формируют существенные остатки на счетах. В кризис транзакционное направление МСБ оказалось одним из самых выгодных бизнесов. А кредитование — это дополнительный бонус.
— Вы говорите об активной работе государственных институтов и господдержке кредитования МСБ. Но правительство значительно сокращает расходы на господдержку.
— Последние два года о том, что надо развивать малый бизнес, не говорил разве что ленивый. И вслед за заявлениями лично я вижу конкретные действия. Бюрократическая машина меняется медленно, но она действительно меняется. Программы МСП Банка и Корпорации МСП (например, «Программа 6,5»), целевое фондирование — все это оказывает очень позитивное влияние на рынок. Ограничений я пока не вижу.
— «Программа 6,5» успешна? Какая доля портфеля с ее использованием приходится на эту программу?
— Программа востребованна, ее условия сильно менялись. Ставки по программе тоже снижаются. Из частных банков мы — самый активный игрок, в текущем портфеле около 5–6% кредитов малому и среднему бизнесу мы выдали именно с использованием этих инструментов.
— Что еще можно или нужно сделать со стороны государства для повышения доступности финансирования предпринимательства?
— Можно в такие кризисные периоды распространять гарантийные механизмы не только на приоритетные отрасли, но и на начинающих предпринимателей и торговлю. Цель не только совершить прорыв в приоритетных отраслях, но и развивать сегмент МСБ. Более широкое распространение гарантийных механизмов поможет решить проблему нехватки качественных заемщиков.
— Нужно ли больше денег от государства для поддержки малого бизнеса или лучше снижать бюрократические барьеры?
— Одно другому не мешает. С одной стороны, нужно развивать существующие программы, которые, на мой взгляд, довольно эффективно работают. С другой — любые действия по снижению административных барьеров позволяют этому сегменту оживать. Проще говоря, больше людей захотят стать предпринимателями и, вместо того чтобы получать пособие по безработице, начнут платить налоги.
Исторически объем денег, которые Минэкономразвития выделяло на гранты и субсидии для малого бизнеса, был не таким большим. Сейчас этих денег стало меньше, зато такой же объем власти направили на целевое финансирование. По сути, те же самые ресурсы, которые выделялись и раньше, начали использоваться более грамотно — можно просто более разумно ими управлять.
— Какие клиенты сегодня интересуют банки?
— Банки смотрят в сторону тех клиентов, на которых можно зарабатывать. По этим госпрограммам в нашем портфеле в МСБ максимум 10% — это гарантии, целевое фондирование и так далее. Остальные 90% — обычный рыночный портфель. Если клиент хорошего качества, зачем добавлять к нему госгарантию?
— Какие отрасли банки сегодня кредитуют охотнее, а какие стараются обходить?
— Отраслевых фокусов в МСБ нет, нужно конкретно смотреть на экономику предприятия. По-прежнему неплохо себя чувствуют сельхозпроизводители. Формально есть и стоп-факторы для отраслей. Например, в кризис хуже всего себя чувствуют грузоперевозки, лесная отрасль всегда была под пристальным вниманием. Но и таким предприятиям не нужно отказывать в кредите, нужно просто более пристально их изучать. Ведь в любой отрасли есть здоровые и неустойчивые игроки, и пропустить хорошего заемщика было бы обидно.
— Сами предприятия идут за кредитами?
— До кризиса многие предприниматели брали кредиты как физлица — это было проще и быстрее. Но как только рынок кредитования физлиц схлопнулся, они начали искать альтернативные варианты. Компании, конечно, идут за деньгами и в банк, но объемы кредитования в пять-шесть раз ниже, чем до кризиса. Не в последнюю очередь потому, что у предпринимателей поменялся взгляд на бизнес. Если банк видит, что владелец компании не готов сам инвестировать деньги в свой бизнес, почему это должны делать банки? На протяжении 2015-го и большей части 2016 года мы наблюдали снижение инвестиционной активности самих предпринимателей. Показатель «готовность к инвестициям» в индексе Опоры RSBI был одним из самых слабых и в конце прошлого года снизился до своего минимального значения за все время наблюдения. Сейчас мы видим оживление инициативы бизнеса вкладывать собственные средства в развитие. Согласно исследованию настроений малого бизнеса, которое мы проводим совместно с «Опорой России», доля компаний, готовых наращивать инвестиции, выросла в третьем квартале текущего года с 11 до 15%.
— Какую цель преследовал Промсвязьбанк сделкой по секьюритизации портфеля кредитов МСБ на 10 млрд руб.?
— Идея возникла полтора-два года назад. У нас есть портфель кредитов МСБ, есть опыт секьюритизации ипотеки. Так как мы — банк, который давно специализируется в том числе на кредитовании малого бизнеса, мы решили попробовать превратить наш портфель в ликвидный инструмент — облигации, которые можно будет закладывать в ЦБ, например. При этом мы можем дополнительно заработать 1,5–2%.
— Как формировался пул кредитов? Ведь они короче, чем срок погашения облигаций.
— Да, у кредитов дюрация в среднем от полутора лет до года и восьми месяцев. Задачей было сделать бумагу, жизнь которой длиннее среднего срока кредитов раза в два, то есть где-то три-четыре года. Иначе у сделки потерялся бы экономический смысл. Мы выработали правила, согласно которым вместо погашенного кредита автоматически добавляются новые, идеально соответствующие тем же требованиям.
— А почему остановились на объеме 10 млрд руб.?
— У нас, после того как мы откинули крупные сделки и кредиты, не подходящие по параметрам, сформировался именно такой пул. А минимум, с которым стоит затевать такую сделку, думаю, 5 млрд руб. В противном случае себестоимость будет очень высокой, и никакого экономического смысла подобная сделка иметь не будет.
— Как сделки по секьюритизации поддерживают малый бизнес?
— Инструмент секьюритизации кредитов МСБ активно используется в Европе. С помощью таких сделок банки повышают прибыльность портфеля кредитов МСБ. Если эти кредиты можно превратить в ликвидный актив — значит, мы можем увеличивать такой портфель. Соответственно, чтобы его наращивать, мы будем делать условия для клиентов более привлекательными. Это не быстрый процесс, но он идет.
— Что изменилось для владельца бизнеса, чей кредит попал в сделку по секьюритизации?
— Ничего — ни с точки зрения обслуживания, ни с точки зрения работы с банком. Наша задача была в том, чтобы сделка по секьюритизации никак не усложнила жизнь заемщика.
— Вы планируете новую сделку такого рода?
— Тот пул кредитов, который мы секьюритизировали, на данный момент мы считаем достаточным. Но такие сделки нам интересны. Поэтому сейчас мы обсуждаем возможность секьюритизации факторингового портфеля. Механизм тот же, только срок еще короче — порядка 90 дней. По объемам сделка может быть сопоставима с первой. Мы уже начали диалог с коллегами из МСП Банка.
— Вы ожидаете увеличение числа сделок по секьюритизации портфелей кредитов МСБ в ближайшее время?
— Облигации, обеспеченные МСБ кредитами, — новый инструмент для российского рынка, и отношение к нему пока несколько настороженное. Однако инвесторы понимают, что МСБ-секьюритизация в ближайшее время станет распространенным способом привлечения ликвидности для банков, подобных сделок будет больше.
Крупным государственным игрокам это может быть экономически не очень интересно. Возможность получать дешевые пассивы и избыток капитала делает такие инструменты не очень привлекательными из-за сложности сделки.
Однако участие государственных финансовых институтов, в качестве инвесторов и гарантов, а также развитие в стране программ государственной поддержки повышают уверенность инвесторов, и снижают стоимость секьюритизации. Отмечу, что одним из якорных инвестором в нашей сделке стал МСП Банк. Мы получили оферты на весь объем старшего транша облигаций. Еще одним из основных инвесторов является управляющая компания «Трансфингруп».
Нашим опытом уже интересуются коллеги на рынке. Мы надеемся, что этот инструмент сможет стать привычной практикой для банков, работающих с малым и средним бизнесом, и позволит привлекать бизнесу длинные и дешевые инвестиции.
