— Как вы оцениваете текущее состояние мирового рынка удобрений и его азотного сегмента?
— В последнее время конкуренция на рынке минеральных удобрений усилилась. Только в этом году, по нашим данным, открылось 20 новых производств. И рост спроса не успевает за ростом предложения на рынке. В прошлом году это повлекло резкое снижение цен практически на всю продукцию. В этом году рынок начал немного расти, но пока не вернулся к уровню 2014–2015 годов. Но для нас это не стало неожиданным. Рыночные циклы обычно составляют пять-шесть лет, и когда мы в 2011 году запускали программу модернизации наших производств, мы предполагали снижение такого рода и готовились к нему.
— А каким вы видите рынок в среднесрочной перспективе?
— Ожидаем, что рынок будет стабильным, может быть, с небольшим ростом. Скорее всего, тенденция на увеличение предложения сохранится: оно активно растет на ближневосточном рынке и в странах с недорогими энергоносителями — газом либо углем. Скорее всего, цены будут умеренно расти с определенными циклами вверх-вниз: сильное повышение цены вызывает новые предложения, которые, в свою очередь, начинают оказывать давление на цену. Я думаю, что российский рынок будет в тренде мирового. Россия активно занимает на нем позиции.
— Какая доля вашей продукции идет на экспорт?
— Порядка 60%. Наше предприятие изначально строилось как экспортно ориентированное, на это была рассчитана инфраструктура — я имею в виду аммиакопровод Тольятти — Одесса. Строительство завода начиналось на деньги американского инвестора Арманда Хаммера, и предполагалось, что за финансирование будут рассчитываться поставками аммиака.
— Какова доля «Тольяттиазота» на мировом и российском рынках?
— Мы являемся одним из крупнейших производителей аммиака и в России, и в мире. Входим в десятку крупнейших мировых производителей с долей где-то 10–11%. В абсолютном выражении это около 3 млн т аммиака. По товарному аммиаку — самостоятельному виду минеральных удобрений — мы занимаем до 50% российского рынка. Серьезные позиции у нас и по карбамиду: наши мощности рассчитаны почти на миллион тонн, хотя производим мы немного меньше, это где-то 20–25% российского рынка.
— Вы упомянули, что по всему миру вводится много современных мощностей. Большинство российских производителей уступают им с точки зрения ресурсо- и энергоэффективности. Как вы планируете поддерживать конкурентоспособность?
— Да, действительно, многие производственные мощности в России были построены еще в советское время. Многие производители, и мы в том числе, предпринимают серьезные усилия для их модернизации, строят новые производства. В 2011 году у нас была принята программа, призванная обновить фонды, обеспечить бесперебойность производства, увеличить количество производимой продукции, снизить расход энергоресурсов. В этом и прошлом годах мы провели капитальный ремонт четырех агрегатов аммиака. Каждый агрегат — это как отдельный завод, у нас их семь для аммиака и два для карбамида. Это масштабное производство и масштабные инвестиции. В ближайшее время мы надеемся начать строительство третьего агрегата карбамида, который увеличит наше производство на 75%. В ближайшей перспективе также строительство новой установки по производству аммиака из продувочных газов из действующих агрегатов. Это в том числе позволит серьезно снизить экологическую нагрузку.
Наша программа модернизации также была нацелена на то, чтобы повысить производительность труда, эффективность управления.
— Насколько позиции российских производителей зависят от цен на энергоносители?
— Для производства аммиака требуется природный газ в больших количествах. Цены на газ у нас устанавливает государство, и оно следит за тем, чтобы цена была конкурентоспособной.
— Вы говорили про снижение экологической нагрузки. Как у вас реализуется правительственная программа перехода на наилучшие доступные технологии к 2019 году?
— Мы в любом случае были включены в этот процесс, даже без инициатив правительства, которые можем только приветствовать. Экологическая составляющая является одним из наших приоритетов: все капитальные ремонты, все инвестиции в создание новых производств рассчитываются исходя из очень высоких экологических стандартов. У нас есть ряд собственных экологических проектов, которые мы ведем в Самарской области. У нас действует своя мобильная лаборатория, которая оценивает воздействие производства на окружающую среду.
— А что касается социальной ответственности?
— Социальная составляющая производства всегда была нашей сильной стороной. У нас на предприятии больше 4 тыс. работников, это очень большое производство. У нас одна из самых высоких средних заработных плат по региону, примерно 43 тыс. руб., и один из самых выгодных коллективных договоров.
— Один из ваших крупнейших инвестпроектов — строительство портового терминала на Тамани, первую очередь которого планировалось сдать уже в этом году. Как продвигается проект?
— Для нас этот проект является стратегическим. Решение о строительстве было принято еще в конце 1990-х годов, чтобы сбалансировать транспортировку продукции. Сейчас порядка 60% аммиака транспортируется по аммиакопроводу Тольятти — Одесса, 30% — железнодорожным и 10% — автомобильным транспортом. Одной из задач было снижение зависимости от украинского транзита. При реализации проекта мы столкнулись с определенными проблемами, и отчасти они до сих пор сохраняются, но мы очень активно занимаемся этими вопросами. Говорить о том, что в этом году он будет запущен в эксплуатацию, конечно, нельзя. Я думаю, что реально речь идет о 2019 годе.
— Говоря о проблемах, вы имеете в виду судебное разбирательство с краевой администрацией?
— Да, у нас есть судебный спор с администрацией Краснодарского края. Это важный, но не системный вопрос, от его решения не будет зависеть, быть проекту или не быть. Администрация края не раз заявляла, что они проект поддерживают. Хотелось бы, чтобы они на деле это доказывали.
— Когда терминал будет построен, планируете ли вы полностью отказаться от использования аммиакопровода?
— Если это будет зависеть от нас, мы бы сохранили транзит через Украину в какой-то части. Но мы не исключаем, что украинские партнеры могут создавать нам невыгодные условия за счет увеличения тарифов либо снижения квоты. В таком случае речь может пойти о том, чтобы существенным образом сократить транзит или вообще от него отказаться. Сейчас у нас раз в два-три года возникает спор с оператором украинской части аммиакопровода по тарифу, в качестве давления идет перекрытие транзита. Но мы всегда договариваемся, потому что это в интересах обеих сторон. Кроме того, мы должны выполнять наши обязательства перед зарубежными партнерами, даже если такая ситуация возникает. Надеемся, что ситуация изменится, после того как порт будет введен в эксплуатацию.
— Нет ли у вас ощущения, что рынок удобрений меняется, сдвигается в сторону новых технологий, большего регулирования, ограничения нагрузки на окружающую среду, «умных» удобрений? Планируете ли вы диверсифицировать производство в этом направлении?
— Мы очень внимательно отслеживаем все тенденции и все, что касается вопросов экологии. Для нас очень важным является соблюдение российских, европейских и общемировых стандартов. Для России это пока не является определяющим фактором, но как экспортно ориентированное предприятие, поставляющее продукцию в европейские страны, мы вынуждены быть в этом тренде.
— «Умные» удобрения пока не производите?
— Мы думаем в этом направлении.
