По данным Федеральной таможенной службы, доля лесоматериалов и целлюлозно-бумажных изделий в общем объеме экспорта в январе—декабре 2017 года достигла 3,2% (весь внешнеторговый оборот России составил $587,6 млрд, увеличившись на 24,7% по отношению к аналогичному периоду предыдущего года). В физическом объеме это на 6,1% больше, чем годом ранее. Причем поставки необработанных лесоматериалов уменьшились на 3,6%, целлюлозы — на 2,1%, в то время как объем экспорта пиломатериалов (продукция деревообработки в виде заготовок) увеличился на 11,8%.
Ориентир на экспорт
По словам доцента кафедры экономики промышленности РЭУ им. Г.В. Плеханова Вадима Свирчевского, на динамику экспорта продукции с более высокой добавленной стоимостью повлиял запрет на вывоз необработанного леса. «В условиях снижения внутреннего платежеспособного спроса у лесоперерабатывающих предприятий появился дополнительный стимул для экспорта продукции», — говорит эксперт. «Динамика экспортных продаж товаров с высокой добавленной стоимостью положительная, доля круглых лесоматериалов последовательно уменьшается», — соглашается Николай Иванов, руководитель дирекции по связям с органами государственной власти Segezha Group. «Немалую роль сыграли субсидии по компенсации логистических затрат экспортерам такой продукции, действующие со второй половины 2017 года», — поясняет он. По словам эксперта, эти меры оказались эффективными, но все же есть необходимость проанализировать опыт их применения по итогам двух последних лет и уточнить адресность субсидий, обозначить их целевой характер.
Ситуация на внутреннем рынке способствует переходу на максимальную переработку с помощью инвестиций в создание импортозамещающих и экспортно ориентированных производств. Стоит задача продавать максимальное количество продукции в готовом виде, подчеркивает Николай Иванов: в механической деревообработке пришло время переходить от продажи полуфабрикатов (пиломатериалов) к производству клееных изделий, готовых домов, производить больше и кастомизированного ассортимента березовой фанеры (под конкретные заказы), а в целлюлозно-бумажной промышленности (ЦБП) — наращивать выпуск современной упаковки.
Чтобы российская продукция ЦБП глубокой переработки была конкурентоспособной на мировом рынке, нужна поддержка государства, считают в группе «Илим». Например, «при создании новых производств — в части компенсации затрат на инфраструктуру и предоставления длинных кредитов на покупку импортного оборудования», пояснили в компании. При дальнейшем наращивании экспорта остро встает вопрос пропускной способности пограничных переходов, считают в компании. «Государство должно обеспечить оптимальный сервис для пропуска товаров за границу. В противном случае в условиях жесткой конкуренции мы рискуем проиграть по скорости поставок», — уверяют в группе «Илим».
География поставок, по словам Вадима Свирчевского, широка: наряду с коротким плечом поставок в Китай сибирские предприятия, например, поставляют свою продукцию и на европейский рынок, а предприятия Карелии отгружают продукцию потребителям в Японии. По данным ФТС, основными покупателями российской древесины и продукции деревообработки выступают Восточная Азия (47,4%), Европа (24,3%) и СНГ (13,9%). Абсолютным лидером остается Китай, общий объем поставок в который по итогам семи месяцев 2018 года составил $2,16 млрд, то есть почти 40% всего экспорта такой продукции из России, затем с огромным отрывом следует Финляндия ($274 млн), а на третьем месте — Узбекистан ($267 млн). Примерно на такую же сумму российские предприятия поставили древесины в Японию и Египет. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года поставки в Китай выросли на 15%, в Египет — на 66,5%, а в Узбекистан — на 42,3%.
Древесина в дефиците
В числе наиболее острых проблем отрасли игроки рынка и эксперты называют нехватку сырья, как ни парадоксально это звучит по отношению к одной из самых богатых лесными ресурсами стран. Тем не менее «бывают случаи, когда крупные комплексы, такие как хабаровский «Аркаим» например, вынуждены сворачивать мощности и закупать сырье в соседних регионах из-за его дефицита», говорит эксперт Международного финансового центра Дмитрий Чечулин.
Речь идет об экономически доступной древесине — ресурсах, качество, объемы и расположение которых обеспечивают нормативную рентабельность производства. Эксперты видят причину прежде всего в том, что в российских лесах проводится недостаточно восстановительных предприятий. «В отличие от наиболее успешных лесных держав, которые практикуют интенсивный подход к организации лесного хозяйства, у нас доминирует экстенсивная модель лесозаготовки», — объясняет Вадим Свирчевский. В США, Финляндии, Швеции лесозаготовители ухаживают за отведенными им участками, занимаются лесовосстановлением. «В России рубят то, что выросло само по себе, — потребности удовлетворяются почти исключительно за счет древесины естественного происхождения. Не случайно с одного гектара леса в России снимают в четыре—шесть раз меньше древесины, чем в этих странах», — поясняет эксперт. По мнению Вадима Свирчевского, такие примеры должны мотивировать участников рынка и его регуляторов к изменению модели лесного хозяйства, однако этого не происходит. Эксперт говорит, что действующим Лесным кодексом РФ лесовосстановление предусмотрено в обязательном порядке, но на деле все оборачивается формальным проведением мероприятий для отчета. Впрочем, в крупных компаниях уверяют, что переходят на новую модель лесопользования. Такая модель, говорят в группе «Илим», «позволяет выращивать лес нужного породного состава и сортимента, увеличивать объем заготавливаемой древесины с каждого гектара леса при условии неистощительного лесопользования, то есть способами, обеспечивающими своевременное воспроизводство ресурсов, на всей площади 40 тыс. га, где группа ведет лесозаготовки, проводятся лесовосстановительные работы».
Как отмечает Вадим Свирчевский, свою роль в том, что отрасль сталкивается с дефицитом экономически доступного сырья, также играет недостаток кадров. Это, в частности, объясняется деградацией малых населенных пунктов, которые население покидает в поисках работы и лучших условий жизни. В результате на заготовке древесины нередко просто некому работать.
От государства леспром ждет поддержки не только в виде компенсации затрат на логистику. Эксперты также обращают внимание на необходимость создания транспортной инфраструктуры, отвечающей потребностям отрасли, ведь часть лесных территорий остается недоступной. Чем дальше комбинат находится от места вырубки, тем дороже транспортировка, выше издержки и, соответственно, цена товара, говорит Дмитрий Чечулин. В то же время «российские производители древесины с высокой добавленной стоимостью имеют ценовое преимущество в два и более раза по себестоимости производства, и их экспортный потенциал выглядит весьма внушительно, тем более что по качеству российская продукция из древесины ничуть не уступает продукции зарубежных производителей», уверена аналитик ИК «Фридом Финанс» Анастасия Соснова.
«С учетом почти стопроцентной загрузки производственных мощностей необходимы более радикальные меры для двукратного роста экспорта продукции глубокой переработки», — говорит Николай Иванов. Среди самых необходимых он называет не только решение вопросов лесосырьевого обеспечения, но также стабилизацию нормативной базы организации использования лесов, в первую очередь в определении стоимости лесных ресурсов. Кроме того, компании заинтересованы в долгосрочном финансировании для инвестиций в создание экспортно ориентированных производств. В обеспечении финансирования подвижки уже есть: например, на эти цели Росэксимбанк начал выдавать кредиты по льготной ставке 5% годовых.
