Внешнеторговый оборот России за первые шесть месяцев текущего года, по данным Федеральной таможенной службы (ФТС), составил $267,9 млрд, что на 16,9% меньше, чем в январе—июне 2019-го. При этом экспорт сократился на 22,5%, составив $161 млрд.
В то же время, по данным Российского экспортного центра (РЭЦ), доля несырьевого неэнергетического экспорта (ННЭ) РФ за первые шесть месяцев 2020 года в общем объеме поставок за рубеж выросла почти на 10 п.п. к аналогичному периоду прошлого года, заняв в совокупном объеме 43,6%.
Отраслевой разрез
Коронакризис в разной степени отразился на внешнеэкономической деятельности (ВЭД) российских предприятий в зависимости от отрасли и географии зарубежных контрагентов. Например, по словам директора Информационно-аналитического центра по вопросам внешнеторговой деятельности при Минпромторге РФ Андрея Точина, значительно пострадали компании, связанные с поставками за рубеж продуктов металлургии и химпрома, которые в российском экспорте после топливно-энергетических товаров занимают ведущие позиции (в январе—июне 2020 года 10,1 и 7% соответственно, данные ФТС), но спрос на которые на мировых рынках из-за пандемии существенно снизился. Так, глобальный рынок удобрений, который рос последние несколько лет, в 2020 году, по прогнозам Международной ассоциации производителей минудобрений (IFA), может сократиться на 4,4%, до $132,9 млрд, с $138,9 млрд в 2019-м.
Как рассказал председатель правления Совета по развитию внешней торговли и международных экономических отношений Максим Черешнев, ключевыми проблемами для многих компаний стала непредсказуемость ситуации с закрытием границ, а также прерванные из-за пандемии деловые переговоры: «Можно было отправить товар, к примеру, в Китай, а когда он уже доходил до границы, на него вдруг вводился запрет на ввоз. Часть товаров невозможно ввезти до настоящего момента». По его словам, разные страны мира несинхронно уходили в ограничительные режимы, что привело к деформации некоторых торговых потоков и появлению незанятых ниш спроса и предложения.
При этом поставщики продуктов топливно-энергетического блока, основа российского экспорта (по данным ФТС, удельный вес в товарной структуре в январе—июне 2020 года 54,9 против 64,9% годом ранее), даже в разгар пандемии и в условиях ограничительных мер чувствовали себя относительно неплохо. «В условиях коронавируса ни одна российская нефтегазовая компания не прекратила работу», — отмечает доцент кафедры международного бизнеса и таможенного дела РЭУ имени Г.В. Плеханова Игорь Хмелев. Сказалась специфика отрасли — удаленность добывающих предприятий от «большой земли», вахтовый режим работы. По словам эксперта, существенное падение объемов российского экспорта нефти в страны дальнего зарубежья в апреле (до $21,4 млрд против $26,6 млрд в марте) объясняется резким падением цен на нефть — примерно с $50 до $20 за баррель.
Другой отраслью, где предприятия зависят от экспорта, с недавних пор является сельское хозяйство, говорит Игорь Хмелев: «Если рассматривать экспорт зерна, то в период эпидемии предприятия АПК экспортировали продукцию прошлогоднего урожая и сама по себе эпидемия и карантинные меры, по сути, не влияли на технологический процесс экспорта». По данным Министерства сельского хозяйства РФ на 9 августа, экспорт продукции предприятий АПК вырос на 13% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года (с учетом стран ЕАЭС).
Перспективы рынка
По словам Андрея Точина, утраченные российскими экспортерами каналы сбыта в «постковидный» период восстанавливаться будут гораздо дольше, чем экономика и международная торговля в целом. Кроме того, налаживание новых цепочек поставок вместо потерянных старых, как считает специалист, может столкнуться с серьезным конкурентным противодействием: «В посткризисный период экспортеры из разных стран будут бороться даже за некрупных покупателей, на которых раньше они, может быть, и не обратили бы внимания».
Важную роль в стимулировании экспорта, по словам Игоря Хмелева, должны сыграть меры госпомощи, как это происходит с сельским хозяйством, где для экспортеров предусмотрен целый комплекс преференций: доступ к государственным гарантиям, льготное кредитование, в том числе в рамках программы СПК (соглашений о повышении конкурентоспособности). На финансирование этих мер в текущем году в бюджете запланировано 319,5 млрд руб., напоминает Игорь Хмелев. В плане поддержки агрокомплексу повезло больше, чем бизнесу в других отраслях, говорит старший юрист Deloitte Legal Павел Баранов: «В целом в условиях пандемии COVID-19 государство реализовало ряд мер поддержки в сфере экспорта и импорта. Но они носили, скорее, точечный характер. Дополнительные меры поддержки экспортеров обсуждались в Минпромторге России и на региональном уровне, но пока так и остались на стадии дискуссий».
Решать проблемы экспортно ориентированных предприятий нужно за счет комплексного подхода, когда помощь будет доходить до целых отраслей, как это произошло с АПК, а не до единичных хозяйствующих субъектов, считает Андрей Точин: «Например, производителям продукции из титана сегодня очень помогло бы снижение пятипроцентной таможенной пошлины на ввоз титанового лома. Соответствующий вопрос уже более полугода обсуждается целым рядом министерств, но воз и ныне там». Эффективность мер поддержки российских экспортеров, по словам эксперта, сегодня оценивать очень трудно — пока вся помощь сводится к выдаче денег отдельным компаниям. «Может быть, какой-то плюс от точечной финансовой помощи есть, но он не очевиден. А системных мер по поддержке конкурентоспособности производства у нас в стране пока нет», — констатирует Андрей Точин.
Максим Черешнев отмечает, что в период пандемии предприятиям-экспортерам нужно значительно активнее пользоваться возможностями цифровой инфраструктуры. При этом он уточняет, что соответствующий процесс уже идет — некоторые региональные экспортные центры, например во Владимирской области, быстро адаптировались к текущим условиям, ввели в период пандемии новые цифровые сервисы, которые в режиме онлайн позволяют проводить экспортные встречи и переговоры, бизнес-миссии. По словам эксперта, активно идет размещение экспортеров в маркетплейсах — представительство компаний из России на ведущих мировых торговых площадках (Alibaba, Amazon, eBay) за время пандемии увеличилось в разы. «На фоне сокращения мировой торговли нельзя недооценивать факторы внешней конкурентоспособности. Сейчас особенно важно обеспечить снижение издержек экспортной торговли, в том числе за счет новых цифровых решений», — говорит вице-президент РЭЦ Станислав Георгиевский. Один из таких инструментов, по его словам, разрабатываемая кросс-платформенная система «одного окна» для экспортеров. Она должна ускорить процессы межведомственного взаимодействия и позволит перевести в онлайн наиболее востребованные услуги и сервисы.
Кроме того, нашему государству нужно зеркально реагировать на протекционистские акции, которые государства-контрагенты проводят в отношении своих производителей, оказывая вытесняющее давление на импорт, в том числе из России, считают собеседники РБК+.
Как, к примеру, это сейчас происходит в США, где Американская комиссия по международной торговле (USITC) ведет расследование в отношении импорта фосфорных удобрений и бесшовных труб, в том числе из России. «Рынок сократился, и нужно освобождать место для своих», — замечает Андрей Точин. При этом он сетует на то, что российские власти в ряде случаев придерживаются как раз противоположной логики. В качестве примера эксперт приводит ситуацию с российскими шельфовыми проектами добычи нефти и газа, на которые импорт оборудования из-за рубежа в рамках государственного регулирования осуществляется в безналоговом и беспошлинном режиме, тогда как отечественным поставщикам приходится платить 20% НДС.