— Как вы оцениваете влияние пандемии и экономического кризиса на рынок корпоративного страхования?
— Пандемия не оказала сильного давления на корпоративное страхование. В 2020 году рынок вырос на 6% и достиг 470 млрд руб., в первом квартале 2021-го рост составил 3%. Добровольное медицинское страхование в прошлом году прибавило 8% — это, возможно, следствие развития программ по страхованию от ковида. На целых 43% выросло агрострахование, но это, на мой взгляд, скорее заслуга активной позиции Минсельхоза в господдержке страхования. Полагаю, что основное влияние пандемии и ограничительных мер на рынок связано не с объемами премий, а с диджитализацией отрасли.
— Вы говорите о шестипроцентном росте рынка в целом, а у «Сбербанк страхования» — плюс 67%. За счет чего?
— Да, мы растем быстрее рынка. 67% — в 2020-м, еще 54% — в первом квартале 2021-го. Причин несколько. Во-первых, наша стратегия в самом деле предусматривает активную работу с клиентами Сбербанка. Во-вторых, на нас работает эффект низкой базы: компания долгое время была розничной, а корпоративное направление мы начали активно развивать лишь в прошлом году. И в-третьих, мы начали выходить на новые рынки (авиастрахование, страхование железнодорожного транспорта и грузов), увеличили портфель по ответственности топ-менеджеров и директоров корпораций. Сейчас мы развиваемся как универсальная страховая компания.
— Во время кризиса в достаточно сложной ситуации оказался малый бизнес. Как это повлияло на спрос данного сегмента на страховые продукты?
— В группе «Сбера» малым и микробизнесом считаются компании с выручкой до 400 млн руб. Здесь в нашей структуре продаж доминирует страхование от несчастного случая и гражданской ответственности, в меньшей степени страхование имущества, поскольку основная масса страхователей — предприятия торговли, у которых имущества не так много. Сейчас отмечается снижение темпов роста в имущественном страховании и увеличение — в страховании от несчастных случаев. Малый и микробизнес — это, по сути, те же физические лица, индивидуальные предприниматели, и страхование для них не является предметом первой необходимости. Соответственно, очень многое зависит от организации продаж, умения грамотно предложить услугу клиенту.
— В кризисные времена люди обычно начинают экономить. Изменилась ли в этом плане структура продуктов: предпочитают ли сейчас клиенты более дешевые решения, например продукты с франшизой или ограниченным набором рисков?
— Здесь все зависит от сегмента. В малом бизнесе мы видим рост средней премии, несмотря на то что в конце первого квартала снизили тарифы в среднем на 20%. Это во многом связано с технологическим усовершенствованием и эффективностью канала продаж нашего топового коробочного продукта «Сбереги бизнес».
В крупном бизнесе ситуация иная. С одной стороны, клиенты хотят сэкономить, с другой — расценки на международном рынке перестрахования существенно выросли. Пытаясь найти баланс, мы предлагаем клиентам примерно те же цены и условия, что и в прошлом году. Но это не коробочный продукт: каждый крупный клиент и риск уникален, поэтому мы стараемся разрабатывать индивидуальные решения с учетом конкретных запросов и специфики рисков. Однако запрос на увеличение франшиз в отдельных сферах и правда есть — например, по строительно-монтажным работам. Это хороший знак и сигнал для страховщика, что клиент стал гибче, что он хочет, может и будет участвовать в риске и что он будет ответственно относиться к объекту страхования.
— Вы упоминали развитие в период пандемии дистанционных каналов взаимодействия с клиентами. Насколько глубоко сейчас проникновение цифровых сервисов в страховании?
— В рознице и малом бизнесе процесс взаимодействия с клиентами — от продажи до выплаты страхового возмещения — должен быть полностью цифровизирован, а многие формы работы, которые до пандемии считались вспомогательными, перешли в разряд основных.
Если говорить о крупных клиентах и рисках, то здесь цифровизация, конечно, относительная. Все-таки индивидуальные решения требуют тщательных оценок и большого числа переговоров. Хотя как раз в этом году мы с одним из партнеров запустили блокчейн-платформу по страхованию грузов, которая позволяет клиентам ускорять процессы страхования и получать сниженные тарифы. Также у нас есть приложения для онлайн-осмотра имущества — как во время принятия на страхование, так и при оценке ущерба.
— Вы говорили, что мощным каналом продаж является Сбербанк, с клиентами которого вы активно работаете. Помогает ли это в разработке индивидуальных решений?
— Процесс индивидуального андеррайтинга действительно важен в случае страхования крупных рисков. Это классическая ситуация: мы получаем от клиента или посредника, который взаимодействует с клиентом, всю необходимую информацию, проводим свою предстраховую экспертизу. При этом у нас, в силу принадлежности к группе «Сбера», есть дополнительные возможности. Во-первых, мы используем информацию, которая есть в группе о клиенте, для ускорения подготовки страхового договора. Во-вторых, применяем модели оценки финансового состояния клиентов, которые используются в банке, — это касается страхования торговых кредитов и банковских гарантий. И в целом в андеррайтинге мы используем все возможные технические ресурсы и модели банка, что и делает нас уникальным страховщиком.
— Если вернуться к рынку корпоративного страхования в целом, где вы сейчас видите точки роста?
— Есть направления, которые дают хорошие результаты в краткосрочной перспективе, и есть стратегические проекты, рассчитанные на развитие рынка в целом. В долгосрочном плане я считаю особенно перспективным развитие экологического страхования, страхования киберрисков и ответственности топ-менеджеров.
Экологическое страхование в рамках концепции устойчивого развития — потенциально очень интересный рынок. Он пока не развит, и «Сбербанк страхование» активно участвует в его становлении — в части обучения клиентов и развития продуктов. Недавно мы презентовали сразу три экологических решения: коробочный продукт для малого бизнеса «Зеленый зонтик», продукт с лимитом до 300 млн руб. для среднего бизнеса и индивидуальный андеррайтинг для крупного бизнеса, в рамках которого мы готовы рассматривать экологические риски.
Подчеркну, что мы говорим об экологическом страховании в рамках концепции устойчивого развития наших клиентов и стремимся защищать только те предприятия, которые ответственно подходят к вопросам сохранения экологии. Поэтому наши целевые страхователи — это прежде всего ответственный бизнес с выстроенной системой контроля за экологией, ориентацией на развитие «зеленых» технологий и программой реновации основных фондов.
— А киберстрахование? Это следствие цифровизации?
— К сожалению, не самой цифровизации, а ее побочного эффекта — бума киберпреступности. Количество кибератак растет (даже на крупные предприятия), данные воруются — и компании вынуждены платить киберпреступникам выкупы за украденную информацию. И если вероятны потенциальные убытки, то они могут быть застрахованы.
Если говорить о страховании ответственности руководителей предприятий, то интерес к этой теме повысился как раз на фоне коронакризиса. Резко выросло число банкротств, а значит, выросли и риски привлечения к ответственности членов советов директоров и топ-менеджеров компаний за принятие тех или иных решений. Эти риски можно страховать в рамках страхования гражданской ответственности. Мы один из лидеров этого вида страхования в России, целенаправленно его развиваем, однако подходим к нему с профессиональной осторожностью. Вместе с тем в долгосрочном плане этот рынок очень перспективен, как и страхование экологических и киберрисков. Здесь Россия идет в русле общемировых трендов.
