— Что сегодня представляет собой российский рынок полимерной продукции, композитов и трубопроводных систем?
— Довольно жалкое зрелище. Это даже не рынок, а зачатки рынка, если сравнивать с Европой, США и Китаем. В 2005 году в РФ и Китае фиксировалось одинаковое потребление полимерных труб на душу населения. К настоящему моменту Россия по этому показателю уступает Поднебесной минимум в три раза. И это при том, что население там почти в десять раз больше.
— В чем причины?
— Системный переход на пластик, полимерные материалы за рубежом датируется 80–90-ми годами прошлого века. В то время в СССР фантастическими темпами развивалась металлургическая промышленность. Так, в 1991 году наша страна выпускала больше стальных труб, чем Америка, Германия и Япония вместе взятые. Полиэтиленовые трубы при этом практически не выпускались. И это в стране, обладающей огромными запасами нефти и газа! Так что до недавних пор данное направление развивалось стихийно, то есть неэффективно. Инвестиции в производство полимеров из нефти и газа — это огромные вложения с большими сроками окупаемости. Вкладывать миллиарды долларов и евро в такие проекты государство и крупный бизнес долго не решались. Так что до недавних пор базовые полимеры выпускались относительно небольшими объемами на уже существовавших с 80-х годов заводах в Москве, Ангарске, Казани, Буденновске и некоторых других городах. Объем российского рынка полимеров трубных марок в 2020 году — примерно 440 тыс. т. Для сравнения: прошлогодний объем аналогичного китайского внутреннего рынка — 13,6 млн т, в 31 раз больше.
Правда, в последние годы наметилась положительная динамика, появились реальные проекты ЛУКОЙЛа, «Газпрома» и, конечно, новые мощности «Сибура».
— Что еще катализировало недавние изменения?
— Если говорить о полимерных трубах, прогнозируем текущий объем данного сегмента уже в 550–600 тыс. т в год, с двузначными темпами развития. Годы с 2019 по 2021-й вообще можно назвать временем довольно интенсивного роста отечественного полимерного рынка. Отчасти это следствие импортозамещения, активной реализации ряда нацпроектов, появления на государственном уровне понимания, что следует искать более глубокие методы переработки нефти и газа внутри страны, с более длительными сроками окупаемости и более крупными вложениями. Государство начало делать какие-то шаги, льготировать производителей, есть повышенное внимание к отраслевой проблематике.
Нам приятно в этом процессе участвовать — обучать, внедрять, совершенствовать нормативные материалы. Если долго лбом долбить стену, либо проломишь ее, либо лоб разобьешь. Сейчас стена немного поддается, несмотря на то, что лоб разбит уже основательно.
— Импортозамещение стало подспорьем?
— По композитам именно импортозамещение оказало большое влияние на ситуацию в целом. Мы почти десять лет убирали зарубежных импортеров композитов с внутреннего авторынка. В свое время в Россию пришли иностранные автопроизводители, привыкшие к своим поставщикам. Понадобилось время, чтобы убедить их: с нами как с ответственным российским брендом можно равноправно взаимодействовать. В конце концов, это просто удобно — близкая доставка, никаких пошлин, никакой таможни, западные стандарты качества.
А вот по трубам мы как компания «импортозаместились» еще в 2003–2004 годах, освоив производство всех видов современных труб для внешних сетей — воды, газа, канализации, тепла, электрики.
— Есть ли экспортная составляющая?
— Экспортные возможности стоит оценивать только тогда, когда у нас будет в достаточном количестве произведенное в России сырье по разумным, конкурентным ценам. Сейчас любую конкуренцию мы проигрываем из-за высоких пошлин — примерно €100 на одну тонну продукции, а также значительных затрат на логистику. Сегодня объем экспорта по композитам у нас примерно 10–15%, по трубам — 5–10%. Основные получатели — из бывшего Союза: Белоруссия, Казахстан, Латвия, Украина.
К тому же качественный экспорт немыслим без идеально отлаженного внутреннего производства полимеров с большим конкурентоспособным ассортиментом. Пока же соседняя Турция производит полимерных труб больше, чем Россия, причем три четверти — на экспорт, в том числе и на наш рынок.
— Оцените место группы «Полипластик» на этом рынке.
— У нас два доминирующих сегмента. Первый и исходный — композиты. Второй — полимерные трубы. По композиционным материалам мы занимаем долю 25–30%, это примерно 100 тыс. т продукции ежегодно. Ближайший конкурент производит вдвое меньше.
Здесь самый ценный актив — корпоративный научно-технический центр. Базируемся на собственном инновационном фундаменте: быстро разрабатываем и внедряем, постоянно работаем с потребителем и стараемся дать то, что ему требуется. Композиты — штука довольно гибкая. Есть крупные потребители. Есть те, кому нужна одна тонна в квартал. Работаем и с теми, и с другими.
По полимерным трубам занимаем около 40% рынка. Это довольно большой объем, производим в год порядка 220 тыс. т. Самые крупные конкуренты производят между 40 тыс. и 50 тыс. т. Еще в 2006 году Климовский трубный завод стал самым большим заводом — производителем полиэтиленовых труб в Европе, а с 2012 года «Полипластик» стал самой крупной европейской компанией в этом сегменте. С тех пор сохраняем этот статус.
Трубами занимается специальный НИИ «Полипластик», ежегодно выдаем три-четыре вида новой продукции, много работаем в области высоковольтной электрики, делаем многослойные трубы для промышленности. У нас есть трубы с внутренним диаметром 3,5 м для больших безнапорных канализационных коллекторов и для водоотведения. Они двуслойные, трехслойные, легче железобетонных примерно в десять раз, производятся на Климовском трубном заводе, в непосредственной близости от столицы и на целом ряде других заводов группы.
— Что дает партнерство с государством?
— Стараемся, чтобы такое взаимодействие было максимально ограниченным. Ничего не просим, не пользуемся льготами, возможностями свободных экономических зон, никакими компенсациями, не требуем налоговых преференций — себе дороже. Когда делали Хабаровский трубный завод, попросили. Потом десять раз прослезились, когда пришлось предоставлять буквально килограммы отчетов и разного рода документации.
Для нас главное, чтобы государство было в долгосрочной перспективе предсказуемо, вело стабильную политику, в первую очередь налоговую. Без этого спокойно развивать бизнес невозможно. Также очень желательно, чтобы понятия собственности были священны, суды — более независимы, в первую очередь от того же государства.
Если брать конкретно трубопроводные сети, нужно изменение ментальности и подхода государства по отношению к тому хозяйству, которое есть. Государство должно четко осознать, что эффективно для него самого. Если оно поймет, что каждые 10–15 лет не надо разрывать землю, вытаскивать из нее проржавевшие металлические трубы и закладывать новые, что это невыгодно, что с такой практикой надо бороться, как в свое время начали с ней бороться в Китае, — вот тогда будет хорошо. Но я не знаю, когда это случится.
— Почему перестройка сетей, коммунальной инфраструктуры только декларируется?
— Еще в 2006-м мы активно дискутировали с комитетом по экологии Госдумы. Депутаты от кого-то услышали, что полиэтиленовые трубы неэкологичны. Аргумент, что 95% газораспределительных сетей Западной Европы уже лежат в полиэтилене, на них не действовал. Позднее выяснилось, что с народными избранниками активно поработали, в том числе лоббисты металла. Многое стало понятно.
Но и сейчас в целом по стране пока тяжело переломить общий консерватизм, привить «полимерное» мышление. В Москве, кстати, это сделать отчасти удалось. Плюс в последние пару лет на ситуацию очень сильно повлияла пандемия. Когда весной прошлого года потребовалось быстро возводить новые инфекционные больницы, естественно, встал вопрос их присоединения к уже существующим сетям — воде, водоотведению, теплу, канализации, газу. Было очевидно, что за месяц-два это можно сделать лишь с помощью полимерных труб. Все наши заводы работали на обеспечение «ковидных» строек, трубы шли с производства прямо в траншеи.
— В чем практические преимущества труб из полимерных материалов?
— За жизненный цикл полиэтиленовой трубы меняется минимум три-четыре металлические трубы. Можно только представить, какая это нагрузка на госбюджеты всех уровней, на народное хозяйство!
Полимерная труба очень гибкая. Как надо, так и прокладываешь, обходя любые препятствия с минимальным количеством фитингов. Она «дуракоустойчива», прощает многие монтажные недочеты. Не боится контакта с агрессивными средами. Срок службы такой трубы по ГОСТу — 50 лет, на новых марках — вдвое больше. Лучше 100 лет жизненный цикл, чем 20. Эффективнее в 5–10 раз, быстрее проложить такую трубу, чем мучиться со сваркой каждого стального стыка через 10 м. Полиэтиленовая труба, например диаметром 110 мм, поставляется в бухтах по 400 м. Вы избавлены от необходимости сваривать 40 стыков. Раскатали бухту, закрепили трубу с обоих концов, засыпали — и все!
Отраслевым ведомствам, которые курировали программу строительства ковидных госпиталей в сжатые сроки, стало понятно, что использование подобных труб — отличный выход из положения. Они особенно эффективны, если речь идет об оперативной ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. Поэтому, когда на юге России в последнее время случались стихийные бедствия, полиэтиленовые трубы с нашего завода в Краснодарском крае стали своеобразной панацеей.
— Привело ли понимание к нормативным изменениям?
— После того как в декабре прошлого года на открытии «Тобольска-2» Владимир Путин сказал, что полимерные трубопроводы — наше будущее, это то, на что надо обратить внимание, что это эффективно и долгосрочно, что такие трубы надо и в ЖКХ, и в нефтегазе использовать, сразу рядом с нами появилось много людей с вопросом: «Что будем делать?» И действительно, пошла серьезная работа, в том числе по линии Технического комитета 241 Росстандарта, где мы возглавили группу по нормативной документации.Надеюсь, в начале следующего года появится первый российский стандарт по полимерным трубам для нефти.
— Где «полимерное» мышление уже сегодня норма?
— В газораспределении мы выиграли окончательно и бесповоротно. Когда начинали в 1994-м, доля полимерных труб составляла 3–5%, сейчас в российских газораспределительных сетях их 80%. При этом в водопроводах, по моим оценкам, доля современных труб не превышает 20–25%, в тепловых сетях диаметром до 150 мм — не более 20%, в канализации и вовсе 5–10%. Так что нам еще работать и работать.
