— Принципы ESG (англ. environmental — экология, social — социальное развитие, governance — корпоративное управление) давно актуальны на Западе, и западные инвесторы учитывают их при принятии решений. Насколько широко повестка распространена в России?
— На Западе эта повестка достаточно широко распространена, но не у всех. В первую очередь на нее ориентируются крупные публичные компании. Малый или средний бизнес эти вопросы зачастую волнуют гораздо меньше.
Публичные российские компании, торгующиеся на зарубежных биржах, давно уловили тренд. Они приводят свои практики в области устойчивого развития в соответствие с запросами ESG-ориентированных инвесторов, инвестиционных фондов, а также рейтинговых агентств.
Те компании, которые не в повестке, оказываются за бортом финансового истеблишмента. Преимуществами следования принципам ESG являются доступ к рынку капитала и соответствие требованиям значимых для компании стейкхолдеров.
Последние полгода регулярно проходят различные ивенты, где обсуждается ESG. Хайп уходит, вопрос переходит в иную плоскость — все уже обсуждают, как устойчивое развитие влияет на бизнес-процессы и капитализацию компаний.
— Правительство утвердило критерии «зеленого» финансирования. Являются ли критерии привлечения льготного финансирования через специальные облигации оптимальными? Что дает утверждение этого стандарта?
— Это первый фундаментальный документ, связанный с повесткой ESG, который принят правительством РФ, что радует. Стало понятно, какие проекты можно отнести к «зеленым» или адаптационным. Хотя инфраструктура для привлечения «зеленого» финансирования только создается, и пройдет еще два-три года, пока она примет более четкие очертания.
При этом, чтобы бизнес был заинтересован в «зеленом» финансировании, его надо мотивировать, должны появиться инструменты поддержки государством «зеленых» инициатив. Возможно, стоит рассмотреть создание государственных суверенных фондов, ориентированных на «зеленые» или социальные проекты, или программы по частичной компенсации купона по облигациям. Или не облагать доходы по данным инструментам НДФЛ. Вариантов много, тут необходима воля государства.
— По каким признакам можно сделать вывод, определяет ли следование повестке ESG инвестиционную стратегию той или иной компании?
— Таких признаков много: нужно смотреть на объем инвестиций, направленных на решение экологических и социальных задач, оценивать, насколько своевременно и без побуждения государственными органами модернизируется производство, ну и главное — каких результатов удалось достичь. Для каждой отрасли — свои критерии и приоритеты.
Если говорить о промышленном производстве, то, например, в ТМК за последние 18 лет была проведена масштабная модернизация основного производства, на которую было направлено свыше 160 млрд руб. Мы ушли от мартеновского производства и полностью перешли на современные электросталеплавильные комплексы с использованием вторичного сырья — металлолома, это наиболее экологичная технология выплавки стали. Сейчас наши трубопрокатные агрегаты — самые современные, соответствующие наилучшим доступным технологиям.
Масштабная модернизация позволила нам значительно улучшить экологические характеристики производства: удельные выбросы загрязняющих веществ в атмосферный воздух сократились в 1,3 раза, выбросы СО₂ сократились в 1,6 раза.
Одновременно с модернизацией основного производства проводились строительство и реконструкция природоохранных объектов, создавались замкнутые оборотные циклы на заводах компании. Это позволило снизить водопотребление в 1,3 раза, сброс сточных вод сократить в два раза. Всего было реализовано 252 природоохранных проекта на сумму более 19 млрд руб. Без вложений в реализацию конкретных программ таких результатов достичь невозможно.
— В случае появления законодательных требований о раскрытии нефинансовой информации, как это принято директивой ЕС для европейских компаний, станет ли это проблемой для российских компаний?
— Обязательное раскрытие нефинансовой информации не станет проблемой для крупного российского бизнеса или публичных компаний, потому что они и так этим занимаются. Причем раскрывают информацию иногда в значительно большем объеме, чем, скажем, этого требует та же директива ЕС. ТМК уже несколько лет публикует отчетность в области устойчивого развития в составе годового отчета, сейчас мы решили выпускать отдельный нефинансовый отчет по итогам 2021 года в соответствии с международными стандартами GRI.
Но подобные обязательства могут оказаться большой проблемой для среднего или малого бизнеса. У них просто может не оказаться ресурсов, для того чтобы раскрывать какие-то нефинансовые данные. Здесь важно соблюдать баланс. Можно как раз ориентироваться на европейские требования: отталкиваться от величины бизнеса, количества сотрудников и так далее. Собственно, и директива ЕС предусматривает обязательное раскрытие нефинансовой информации не для всех компаний.
— У крупного бизнеса, который плотно занимается вопросами устойчивого развития, существует проблема по выстраиванию ответственной цепочки поставок в связи с отсутствием законодательной базы в России и по ряду других причин. Как эту проблему решает ТМК?
— Можно называть это и проблемой, потому что действительно недостаток регулирования существует, да и в целом пока повестка устойчивого развития — это больше про крупный бизнес. И когда крупная компания пытается обязать своих поставщиков (а это и МСП, и поставщики в регионах) следовать каким-то завышенным ESG-требованиям, то она может попросту потерять их и остаться без необходимых для производства ресурсов. С другой стороны, лучше смотреть на это как на хорошую тенденцию — включение в повестку устойчивого развития всего бизнеса. Просто делать это нужно не резко, а постепенно. Роль крупного бизнеса тут очень большая: обучать поставщиков, рассказывать о своих практиках, помогать — и только потом обязывать.
Мы в ТМК достаточно давно изучаем этот вопрос и сейчас пришли к решению, что будем на данном этапе рекомендовать своим поставщикам соблюдение базовых требований в области охраны труда, экологии и социальной политики. С этой целью в компании подготовлен Кодекс поведения контрагента. А в договоры с поставщиками планируется также включать положения, связанные с социальными и экологическими аспектами.
— Рассматривает ли ТМК возможность привлечения «зеленого» финансирования?
— Мы рассматриваем любые источники финансирования, в том числе инструменты «зеленого» финансирования. Только сейчас появилась таксономия, и мы теперь понимаем, какие проекты считаются «зелеными», а какие адаптационными. Стали более прозрачными требования к заемщику, появились и требования к верификаторам. Мы анализируем наши экологические программы на предмет соответствия данным критериям. Затем определимся с конкретными финансовыми инструментами, которые для нас наиболее интересны: «зеленый» кредит, кредит с привязкой к показателям устойчивого развития или «зеленые»/устойчивые облигации.
