Москва — в граните
В 2011 году датский архитектор Ян Гейл, выступая на Московском урбанистическом форуме, обратил внимание на плачевное состояние столичных улиц: пробки на проезжей части и тротуары, заставленные машинами, между которыми еле-еле протискивались «безлошадные» москвичи. Датчанин предложил последовать мировой урбанистической моде и кардинально изменить улицы, сделав приоритетом пешехода. Члены столичного правительства, включая мэра Сергея Собянина, сначала восприняли идеи Гейла с энтузиазмом, но решили сконцентрировать усилия на перестройке парков и прокладке метро.
Но идеи Гейла не были забыты. В середине 2014 года была утверждена масштабная программа «Моя улица», которая начала реализовываться этим летом. Программа предполагает комплексное благоустройство сотен столичных улиц — от ремонта фасадов зданий и перекладки коммуникаций до нового мощения и прокладки велодорожек. Охватить планируется чуть ли не все 3200 столичных улиц. На эти цели выделяется астрономическая сумма: по данным Контрольно-счетной палаты Москвы, стоимость программ на 2015–2018 годы превышает 126 млрд руб. По масштабу у этой программы нет аналогов в мире.
Считается, что модернизация улиц — это «про красоту», что во многом справедливо. Не случайно «Моя улица» является подпрограммой столичной государственной программы «Развитие индустрии туризма и отдыха» и должна завершиться к 2018 году, когда столица примет чемпионат мира по футболу. Однако очевидно, что у программы есть и еще одна цель — коренное изменение транспортного поведения москвичей. Проезжая часть улиц в центре города сужается, место полос для автомобильного движения занимают расширенные тротуары и велодорожки. Становится меньше мест для парковки. Все это должно снизить тягу москвичей к передвижению на личном автотранспорте и в конечном счете уменьшить пробки в городе, что является одной из главных задач мэра Собянина.
Правительство Сергея Собянина ранее уже занималось улицами. В 2011 году прошла волна замены асфальта на бетонную плитку, что обошлось городскому бюджету в 3,7 млрд руб. и вызвало немало анекдотов. Особенность нынешней программы — применение дорогих материалов. Так, все улицы мостятся крупноразмерной гранитной плиткой. «Гранитная плитка на десятках улиц — это очень дорого. Кроме нефтяных стран, никто не может себе этого позволить», — говорит урбанист Надежда Нилина.
Как выглядит сегодняшнее комплексное благоустройство улицы, можно увидеть на примере Неглинки. Тротуар резко расширили и замостили гранитом. Проезжая часть улиц, наоборот, кардинально сузилась: вместо четырех полос для автомобилей осталось лишь две. Вдоль дороги появились специальные карманы для парковки, но в целом парковочных мест на улице стало намного меньше. От этого уже страдают не только офисы компаний, магазины и рестораны, но и расположенный на Неглинке Банк России. Сильнее всего выиграли от передела уличного пространства велосипедисты: широкая велодорожка протяженностью 900 м прошла через всю улицу.
Вдоль Неглинки отремонтировали фасады 13 зданий, сделали их подсветку. Установили более полусотни современных торшеров для освещения, провода убрали под землю. На улице появились новые деревья — 57 лип. Из-за того что под землей много коммуникаций, для новых деревьев сделали гранитные короба с грунтом над поверхностью улицы.
Для реализации программы в этом году определено более 50 улиц, большинство из которых расположено в центре города. Эти улицы выбирали горожане на сайте «Активный гражданин». Работы были начаты в июне—июле и закончены в целом к ноябрю. Согласно государственным контрактам, работы этого этапа должны стоить более 20 млрд руб.
Авральная модернизация
Модернизация общественных пространств — один из главных трендов в мировой урбанистике. Новая парадигма использования улиц говорит о приоритете пешехода над автомобилистом, иначе города не смогут справиться с растущей автомобилизацией и загрязнением. Реконструкция столичных улиц хорошо вписывается в новый мировой тренд. В то же время программа комплексного благоустройства в Москве во многом оказалась «первым комом» — претензий к ее реализации очень много.
Главная из них — полное игнорирование интересов и мнений людей, живущих в центре. Современные градостроительные практики говорят о необходимости соучастия жителей в городских проектах. Знаменитая «лестница соучастия», построенная американским социологом Шерри Арнштейном, описывает восемь возрастающих этапов-ступеней взаимодействия власти и общества — по нарастающей от манипулирования обществом до гражданского контроля и делегирования части полномочий. В Москве не была сделана попытка вступить даже на третью ступень, связанную с элементарным информированием.
Ни на одной из улиц не повесили простейших плакатов с объяснением, что будет с улицей и когда закончится стройка. Люди просто утром проснулись от грохота машин и жили на стройке в полном неведении несколько месяцев. «Это было совершенно бесчеловечно и безграмотно, — говорит ректор архитектурной школы МАРШ Евгений Асс. — Было похоже на оккупацию. Город захватили толпы войск в оранжевых жилетках, а жители этих районов оказались жертвами. На жертв никто не обращал ни малейшего внимания».
Второй существенный недостаток — низкий уровень проектов. «Все реконструированные улицы оказались на одно лицо: одинаковый гранит, похожие решения. Каждая улица в центре самобытна, однако их идентичность не была учтена и разыграна», — говорит президент Ассоциации ландшафтных архитекторов России Таисия Вольфтруб. Процедура распределения архитектурных подрядов была крайне закрытой, в итоге никто из известных столичных зодчих в ней не участвовал. Важные улицы в центре столицы (Мясницкая, Ордынка, Большая Никитская), вылетная магистраль Новослободская и небольшие переулки были сделаны как под копирку. Хотя они совершенно разные по архитектуре, функциям и значению.
Еще один минус — низкое качество строительства. Уже через недели после завершения стройки часть мощения выглядела далеко не идеальной: некоторые плитки начали «играть», смещаться относительно соседей. «Плитка слишком крупная и тонкая. Она вряд ли подходит для нашего случая, потому что требует высокого качества укладки. В парке «Музеон» такая плитка через два года потрескалась», — говорит Евгений Асс. Скорее всего, после зимы часть улиц придется перекладывать.
Некоторые проекты выглядят совершенно непродуманными. На пустынной (кроме зоны около метро) Большой Ордынке сделали широченные тротуары, по которым, естественно, никто не гуляет. На Мясницкой забыли сделать ливневую канализацию, и уже в сентябре на улице был потоп. На Неглинной и Большой Никитской резко сузили количество полос на проезжей части и убрали парковочные места. Вместо этого расширили тротуар и сделали широченные велодорожки. Повсеместное внедрение велодорожек выглядит как глупое следование европейской моде без учета местной специфики — холодного климата, размеров города и т.д.
Совершенно непродуманными выглядят проекты и с точки зрения экономики. «Модернизация улиц — привычный и хорошо себя зарекомендовавший в мире экономический инструмент. Хорошая пешеходная среда позитивно влияет на торговлю — это аксиома. Однако в Москве такие решения часто не работают, — говорит Надежда Нилина. — На некоторых улицах, например на Спиридоновке или Большой Ордынке, почти нет витрин и очень мало дверей. Уличной торговле там негде развиваться. Беда в том, что не были сделаны элементарные предпроектные исследования».
Результаты такого подхода уже проявляются. Так, на Большой Дмитровке, где год назад кардинально расширили тротуары, зафиксирован рекорд падения на рынке торговых помещений: за первое полугодие количество пустующих торговых площадей здесь выросло втрое — до 20%. Одна из причин в том, что на улице кардинально сократилось количество парковочных мест, а новых подземных паркингов не появилось. В итоге магазины и рестораны лишились привычной аудитории. Только сейчас КБ «Стрелка» начинает разрабатывать принципы реконструкции улиц с учетом экономических реалий и исторического наследия.
Эти и другие ошибки во многом являются следствием спешки. Мэрия решила, что все работы должны быть завершены ко Дню города, то есть к началу сентября. На проектирование и стройку было отведено всего три-четыре месяца. Это очень мало: похожие проекты, например, в Нью-Йорке запрещено делать быстрее, чем за два года.
