— Какая часть рисков весенней посевной обеспечена страхованием?
— По данным Минсельхоза, этот показатель составляет 3%. Но эти цифры носят индикативный характер — вся информация о субсидировании договоров страхования по весенним яровым идет с опозданием минимум на месяц. Реальная статистика ожидается к середине июня. По нашим оценкам, показатель 2015 года — 11% посевных площадей, охваченных страхованием, — будет преодолен. Есть плановый показатель, установленный правительством, — 12,5%. По прогнозам, он будет достигнут.
Кроме того, с середины 2015-го мы наблюдаем резкий рост страхования сельхозживотных — на 37% в сравнении с 2014 годом. Я напомню, что страхование животных в соответствии с законом о господдержке сельхозстрахования началось на год позже страхования посевных площадей — с 2013 года. С прошлого года все больше регионов включается в этот процесс. И для страховщиков оценка рисков в животноводстве — существенно более простое занятие, чем оценка рисков в земледелии. Проще говоря, в случае с животными у аграриев меньше возможностей злоупотребления и мошенничества. Страховая экспертиза в данном случае проводится гораздо проще — на осмотр животноводческого комплекса тратится меньше времени и ресурсов, чем на объезд десятка тысяч гектар.
— Субсидий текущего года в размере 4,9 млрд руб. на страхование урожая и 500 млн руб. на животноводство достаточно с точки зрения рыночных тарифов страховщиков?
— Дефицит субсидирования был изначально определен государством с начала работы закона о страховании с господдержкой — с 2012 года. Из бюджета выделялась сумма, исходя из которой формировались ставки субсидий — коэффициенты, по которым распределялись субсидии в зависимости от культуры в растениеводстве и региона. Это некие аналоги страховых тарифов. По нашим расчетам, чтобы охватить страхованием всю посевную площадь страны, размер субсидий должен составить 20 млрд руб. в год. С 2012 года государство выделяло ежегодно не более 5–6 млрд руб.
Существующий разрыв между ставкой субсидирования и тарифами на агрострахование негативно влияет на развитие сегмента. Дефицит ставок субсидирования, например, по Ставропольскому краю по некоторым культурам доходит до 30%, по Волгоградской области — до 65%.
Мы предлагаем Минсельхозу следующее решение проблемы: при существующем объеме средств не назначать субсидии, а рассчитывать их актуарным образом, как это принято в страховании при расчете тарифов. ЦБ нас в этом стремлении поддерживает. В текущей же ситуации аграрии и страховщики пытаются закрыть нехватку субсидий по страхованию с господдержкой договорами коммерческого страхования. Что дает страховщику возможность не работать в минус.
В регионы, где ставок катастрофически не хватает, страховщики не приходят. Например, в Волгоградской области и многих районах Сибири размер ставок не соответствует никакой оценке риска. И там работали компании понятно какие…
— Вы сейчас про схемотехников, которые, по сути, не страхуют, а занимаются выводом субсидий?
— Естественно.
— А как вы оцениваете долю схем в агростраховании?
— Если говорить о 2015 годе, то это 25–30% от сборов.
— В прошлом году ЦБ отозвал лицензии у ряда агростраховщиков, входивших в еще одну профильную ассоциацию — «Агропромстрах»; на их долю приходилось более половины рынка. По закону они должны были оставить вам свой компфонд. Оставили?
— На сегодня НСА не получил ни рубля из фонда компенсационных выплат «Агропромстраха» и ни одного полноценного документа из тех, которые они должны нам передать, — например, реестр договоров страхования. ЦБ контролирует эту ситуацию. Физически у «Агропромстраха», по нашей оценке, должно быть не менее 500 млн руб. Очень важно, что законодательно эти фонды разделены и претензии по страховым случаям к компаниям «Агропромстраха» не могут быть погашены за счет средств компфонда НСА.
— А как обстоят дела с мошенничеством в агростраховании? По ОСАГО страховщики выделяют три региона — Ростов-на Дону, Краснодар и Волгоград, где им убытки приносят мошенники и юристы в судах. У вас как?
— Такие, скажем, аномальные места по агрострахованию, где что ни застрахуй, будет крайне убыточным, у нас с автостраховщиками во многом совпадают. Плюс активность группы агроюристов Ставропольского края. В отличие от ОСАГО массовых по количеству исков к сельхозстраховщикам и нашей ассоциации нет. К нам всего десять исков подано. Но в агростраховании суммы, которые пытаются оспорить мошенники в судах, несопоставимо больше, чем в ОСАГО. Например, по Ставропольскому краю судьи вынесли решение о выплате размером 24 млн руб., мы ее будем оспаривать, потому что это мошеннические иски. Порядка 1 млрд руб. страховая компания «Альянс» отбила в суде у мошенников в Краснодарском крае. И по итогам этого дела впервые за решетку отправлен страховой юрист, который фабриковал иски по несуществующим страховым случаям.
Фактически в агростраховании мы имеем дело с теми же юристами, которые работают и по искам ОСАГО. Тут в отличие от автострахования не надо дожидаться ДТП, юристы приходят к аграрию и говорят: «Тебе ничего не надо делать, просто подпиши нам доверенность на наши действия. Если у нас что-то получится, мы даем тебе такой-то процент». И берут у него еще информацию по договорам страхования двухлетней, трехлетней давности. Исковую давность в судах они наловчились восстанавливать, в итоге агростраховщику часто предъявляются требования по несуществующим страховым случаям.
— А уровень реальных выплат по классическим страховым случаям как соотносится со сборами по агрострахованию?
— Уровень выплат в реальном сегменте составляет 30% от сборов. Замечу, что последние три года у нас в стране были на редкость урожайными. У нас же страхование не от любой потери агрария, а от потери им 20% урожая. Но мы предлагаем изменить закон об агростраховании таким образом, чтобы спрос со стороны агрария существенно вырос. Например, мы предлагаем убрать порог потери урожая в 20% для получения выплаты, ввести безусловные франшизы — от 5 до 70%. Тогда аграрий сможет выбирать вариант страхования по своему кошельку, и чем выше будет франшиза, тем дешевле окажется для него полис. Пусть это будет массовый и недорогой продукт. Такая практика, в частности, распространена в Испании, очень продвинутой с аграрной точки зрения стране.
— Как вы оцениваете устойчивость участников рынка?
— Большинство — абсолютно нормальные устойчивые компании, но думаю, что к двум-трем участникам НСА у Банка России, вполне возможно, есть претензии. Это некрупные компании. Но регулятор, как мне кажется, понимает, что охват страхованием зависит не только от спроса аграриев, а еще и от предложения страховщиков. Кроме того, в настоящее время правительство и Минсельхоз считают тему агрострахования ключевой, и мы видим, как чиновники в регионах буквально уговаривают страховщиков идти в этот бизнес. Компаниям создаются условия для работы, они должны понимать, что они страхуют. Уже есть поручение председателя правительства о разработке Минсельхозом стандартов агротехнологий — набора минимальных требований для агрария, который страхуется. Это, например, соблюдение сроков сева, правил обработки почвы, использования семян, которые районированы для этого конкретного региона, а не шелухи, которая покупается за копейки и потом не всходит.
