Внедрение цифровых технологий, глобализация, выход на рынок труда поколения Z — все это диктует новые условия конкурентоспособности стран: международными драйверами становятся те, кто умеет раскрывать и удерживать таланты — специалистов, решающих нетривиальные когнитивные задачи.
Рынок труда стран с наиболее современными экономиками (Япония, США, Германия, Сингапур и Великобритания) не менее чем на 25% состоит из высококвалифицированных специалистов. В России, по данным исследования «Россия-2025: от управления кадрами к управлению талантами» (The Boston Consulting Group, WorldSkills Russia и Global Education Futures), большая часть задействованных трудовых ресурсов представлена среднеквалифицированными (48%) и низкоквалифицированными (35%) работниками, причем их суммарная доля в структуре занятости за период с 2000 по 2015 год продолжала расти. Сырьевая структура экономики способствует распространению примитивной занятости. Чтобы в ближайшие годы догнать государства верхней траектории развития, 17% высококвалифицированных сотрудников недостаточно.
Оценки экспертов коррелируют с позициями России в глобальных рейтингах: так, в рейтинге конкурентоспособности талантов в 2017 году (всего 118 стран) Россия заняла 81-е место, по созданию возможностей для талантов — 107-е. Среди причин нашего отставания — низкий спрос на неординарных сотрудников со стороны государства и ведущих компаний, устаревшая система образования и отсутствие среды для развития и самореализации.
Основные потребители талантов — технологические компании, а также малые и средние предприятия довольно слабо представлены в российской экономике, которая продолжает оставаться сырьевой: доля малого и среднего бизнеса в ВВП составляет, по данным Росстата, всего 16%, а доля цифровой экономики, согласно отчету BCG «Россия Онлайн?», стагнирует на уровне 2–2,5% при этом венчурный рынок остается неразвитым.
Кроме того, России по-прежнему свойствен уникальный феномен «трудовой бедности»: 6,5% трудоспособного населения, или 4,9 млн человек в стране получают зарплату на уровне МРОТ — 7800 руб.
Драйверы роста
«Экономика знаний — основа развития постиндустриального общества со стремительно меняющимися условиями на фоне исчерпывающихся ресурсов и роста глобальных проблем. Инновационная экономика требует новых компетенций, широкого использования социального капитала, преобладания наукоемких отраслей», — комментирует Оксана Роденко, преподаватель кафедры культуры мира и демократии РГГУ.
Именно знания и человеческий капитал будут генерировать основной доход, причем не только в отраслях, напрямую связанных с высокими технологиями. «Человек больше не винтик большого механизма, он главный в этой системе, творец, — говорит Роберт Уразов, гендиректор союза «Молодые профессионалы (Ворлдскиллс Россия)». — Поэтому в странах, стремящихся к построению новой экономики, знания и люди — приоритет как для коммерческих, так и, что важно, для госинвестиций».
Агентами изменений становятся крупные высшие учебные заведения в условиях тесного симбиоза с бизнесом. В развитых странах функционируют «университеты 3.0», где не только транслируются знания, но и формируется технологическая среда, ведутся прикладные исследования, рождаются стартапы, коммерциализируется интеллектуальная собственность.
«Российским вузам пока не хватает репутации и амбициозных управленческих команд. Но самое главное — экономика знаний плохо выживает в иерархичных структурах, ей нужны плоские горизонтальные связи с большой адаптивностью и отсутствием пропасти между администрацией, студентами и профессорами», — отмечает Денис Конанчук, академический директор МШУ «Сколково».
По мнению Дмитрия Волошина, старшего вице-президента компании «ПроОбраз», перед современными университетами стоят три вызова: выход на новые аудитории (старше 17–24 лет), привлечение проводников новых форм и видов обучения, а также практика создания индивидуальных образовательных траекторией совместно с другими университетами и учебными центрами.
Профессия без границ
Растущий спрос на дополнительное образование лишь подтверждает, что новая реальность уже наступила. «Не имея иных навыков, помимо тех, что получили в колледже или вузе, вы как минимум не сможете найти высокооплачиваемую работу, а максимум — не будете востребованы на рынке труда. Это понимает большинство людей, причем как про себя, так и про своих детей», — отмечает Роберт Уразов.
Получая образование, студент приобретает набор компетенций, из которых ему потом предстоит собрать свой собственный профессиональный профиль, добавляя по мере необходимости те или иные навыки. Например, уже есть спрос на специалистов, умеющих работать с блокчейн-технологиями, дополненной и виртуальной реальностью, хотя еще 10–15 лет назад о таких компетенциях мало кто задумывался.
Учиться, чтобы зарабатывать
Отсутствие стимулов к саморазвитию — один из главных факторов, сдерживающих развитие экономики знаний. Лишь 2% россиян, согласно опросу Левада-центра, разделяют ценности роста, а подавляющее большинство экономически активного населения предпочитают стабильную работу в госсекторе или в крупных корпорациях.
Разница в оплате труда высококвалифицированного и неквалифицированного сотрудника остается ничтожно малой: например, врачи в РФ, по данным Росстата, получают всего на 20% больше, чем водители. Разница между двумя этими профессиями в Германии составляет 174%, в США — 261%, а в развивающейся Бразилии — 172%, приводит цифры Бюро трудовой статистики США.
«Долгое время государство мешало эволюционному переходу к экономике знаний, — подытоживает Павел Лукша, основатель Global Education Futures. — Своим отношением к предпринимателям, сохранением почти феодальных правил в сфере управления интеллектуальной собственностью и слабой поддержкой любых инноваций в образовании».
Перед обществом и бизнесом стоит очень сложная задача: одновременно увеличить предложение высококвалифицированных сотрудников и удовлетворить спрос на них. Иными словами, перейти от управления кадрами к управлению талантами.
