Доля цифровой экономики в ВВП РФ пока не превышает 4%, по оценкам международной консалтинговой компании McKinsey. Для сравнения: в среднем по Европе аналогичный показатель составляет более 6%, в США — около 10%.
Успехи в построении цифровой экономики в значительной мере определяет государственная политика, поддерживающая развитие высокотехнологичного сектора, отмечают авторы исследования Digital Evolution Index. В фокусе внимания форсирующих «цифру» государств — разработка и внедрение новых технологий в разных сферах деятельности, подготовка кадров и повышение уровня цифровой грамотности, улучшение доступа к цифровой инфраструктуре и поддержка предпринимательства в этой сфере.
Это подтверждает опыт таких стран, признанных цифровых лидеров, как Эстония и Сингапур, где роль государства в формировании ИТ-рынка была изначально активной. По пути существенной господдержки, на котором достигли успеха отдельные небольшие страны, идут сегодня и цифровые экономики гигантов — Индии и Китая.
Однако не все цифровые технологии должны развиваться за счет господдержки. Например, большие данные или виртуальная реальность могут быть легко коммерциализированы и монетизированы за счет большого количества пользователей. Крупные инфраструктурные решения, с другой стороны, такие как системы государственных реестров, должны разрабатываться и оптимизироваться совместно с государственными институтами.
«Применение новых технологий в контексте цифровой трансформации в госуправление, это, конечно, прерогатива государства, — подтверждает технологический предприниматель, основатель проектов Vostok и Waves Platform Александр Иванов. — Здесь нам, бизнесу, нужно ему помогать. Надо сотрудничать, эволюционировать, вместе двигаться вперед».
Инфраструктура доступа
Показатели цифрового рынка, на которые ориентируются различные международные рейтинги, как правило, включают количество интернет-пользователей и доступность интернета в стране, наличие зрелого ИТ-рынка, устойчивое инновационное развитие и высокое качество институциональной среды. Высокие показатели по этим пунктам обеспечивают в том числе лидерство в рейтинге Digital Evolution Index, где наивысшие оценки получили Норвегия, Швеция, Швейцария, Дания и Финляндия. Россия, для сравнения, входит здесь в группу перспективных стран (вместе с Китаем, Малайзией, Боливией и Кенией), которым требуются стимулирующие шаги по внедрению инноваций для усиления динамики цифрового развития.
В то же время в последнем рейтинге электронных правительств мира, который раз в два года публикует ООН, Россия заняла 32-е место (ранее — 35-е, а в 2012 году переместилась сразу с 59-го на 27-е). Кроме того, наша страна поднялась с 34-го на 23-е место в группе государств с наиболее высоким уровнем вовлеченности граждан (E-Participation, электронное участие). Этот индекс исследует уровень участия граждан в управлении и принятии государственных решений с использованием информационных технологий. А в мировом рейтинге IMD World Digital Competitiveness Ranking 2018 года Россия занимает 40-ю позицию из 63 возможных, поднявшись на две строчки относительно прошлого года и опередив Саудовскую Аравию и Италию. Первое место в этом цифровом рейтинге — у США, которые годом ранее занимали третью позицию, а теперь вытеснили на вторую строчку прежнего «пионера» — Сингапур. Следом за ним идут уже упоминавшиеся «зрелые и цифровые» Швеция, Дания, Швейцария и Норвегия.
Цифровой Tripleplay
В рекомендациях для развития цифровых государств, которые подготовили министры стран «Большой двадцатки» (G20), делается акцент на необходимости комплексного развития экономической, социальной сфер и госуправления. Внедрение новых технологий в последнем направлении обеспечит развитие и ориентированных на пользователя сервисов. Странам нужно стремиться к тому, чтобы данные были доступными, но сами системы при этом — хорошо защищенными от несанкционированного доступа. Кроме того, нужно повышать цифровую грамотность граждан и стимулировать их чаще взаимодействовать в цифровой среде.
«Дальнейшее развитие цифровой экономики будет связано с переходом на новые формы взаимодействия между государством, бизнесом и гражданами — например, переход на электронные трудовые книжки, электронные больничные, расширение доступности телемедицины», — считает Наталия Парменова, генеральный директор SAP CIS. Такие централизованные инициативы, требующие сотрудничества государства и бизнеса, предусмотрены в рамках программы «Цифровая экономика». По мнению Наталии Парменовой, создание подобных систем возможно с использованием облачных платформ, что обеспечит масштабирование опыта, внедрение дополнительных сервисов для аналитики, машинного обучения или искусственного интеллекта. Помимо удобства для граждан, внедрение новых цифровых систем будет постепенно менять и мышление, что положительно скажется на дальнейшей цифровизации страны.
Владислав Бутенко, старший партнер и управляющий директор «BCG Россия», отмечает, что экономическая конкуренция между странами сегодня перерастает в соперничество между мегаполисами за человеческие ресурсы, инвестиции и присутствие технологичных компаний. По его словам, новая экономика сегодня — это стратегия борьбы за таланты, «умные» инвестиции и технологии через создание благоприятной среды: возможностей для самореализации и качества жизни.
«Цифра» — это не просто способ управлять городом, — говорит Артем Ермолаев, руководитель департамента информационных технологий города Москвы. — Наша задача — партнерство с бизнесом. Мы оцифровываем back-end, а бизнес делает удобный front-end, чтобы мы быстрее могли доносить те сервисы, которые создаем, до пользователя. Только благодаря этому tripleplay — требовательный гражданин, желающий работать бизнес и государство, которое управляет ожиданиями требовательного жителя, — можно продвигаться дальше».
Современные государства-лидеры, по выражению Евгения Кузнецова, главы представительства Singularity University, становятся серферами на волне технологических изменений. В идеале государство может трансформировать в единую экосистему с удобным интерфейсом для всех своих контрагентов.
Блокчейн на пробу
Технологии не только повышают «дружелюбность» и доступность государственных услуг, но трансформируют сами подходы к их предоставлению и поддерживающую их инфраструктуру. Госсектор каждой страны оперирует огромными (и постоянно растущими) объемами данных. Нужно обеспечивать высокий уровень их защищенности, с одной стороны, а также открытости и общей прозрачности процессов, с другой. Решение этих задач все чаще связывается с потенциалом применения блокчейна — технологии, которая снижает риск мошенничеств, защищая от фальсификаций, а также ошибок в документах и транзакциях.
В распределенном реестре могут храниться записи о продаже недвижимости, государственные реестры и пр. На основе блокчейна может быть реализован электронный паспорт, чтобы заменить им все другие удостоверяющие документы, включая водительские права, свидетельство о браке, пароли и пр. Такой паспорт даст в том числе возможность голосовать на выборах. Блокчейн помогает снизить зависимость госсектора от третьих сторон — посредников, упрощая, таким образом, сделки и сокращая затраты на них — за счет ускорения сроков заключения контракта (с нескольких месяцев до нескольких дней).
По прогнозам Всемирного экономического форума, к 2023 году технология блокчейн будет активно использоваться в сфере государственных услуг в разных странах мира. Речь идет о применении решений, в частности, в области управления активами, управления контрактами и контроля соблюдения нормативных требований.
Правительства наиболее активно цифровизирующихся экономик уже апробируют технологии распределенного реестра в здравоохранении, управлении земельной и другой собственностью, в системах документооборота и т.д. Например, Швеция внедряет технологию блокчейн в сфере сделок с недвижимостью. Эстония строит на блокчейне единую государственную электронную систему (e-Estonia). В Грузии создан реестр прав собственности на блокчейне, где хранится почти 200 тыс. записей о правах на земельные участки. В ОАЭ планируют к 2020 году перевести на блокчейн весь государственный документооборот (включая заявки на получение визы, оплату счетов, продление лицензий и пр.).
Глобальные расходы на блокчейн-решения в 2018 году составят, по прогнозам IDC, около $2 млрд (а к 2021 году вырастут до $9 млрд), за счет массового перехода от пилотных проектов к полномасштабным внедрениям.
