— Сейчас уже практически готова программа развития Дальнего Востока до 2025 года и в общих чертах — до 2035-го. Какие основные задачи стоят перед Якутией?
— Программа развития Дальнего Востока действительно в высокой степени готовности. Ожидается, что до середины ноября она будет подписана президентом страны. Конечно, я, как руководитель рабочей группы и Глава Якутии, основную задачу вижу в том, чтобы программа была выполнена. Самый главный ее момент — чтобы качество жизни в каждом из дальневосточных субъектов Федерации было выше среднероссийского. С этой точки зрения в Якутии особую тревогу вызывала и вызывает наша транспортная инфраструктура. При разработке нацпрограммы, предоставляя свои предложения при работе с федеральными министерствами, в первую очередь — с Министерством развития Дальнего Востока и Арктики, мы акцентировали внимание на этой проблеме. И не зря: согласно программе у нас должен появиться Ленский мост. Четко прописано, на основе каких механизмов он должен быть сооружен. Для Якутии это не просто мост, это уже некий символ объединения пространства республики в связную систему. У нас сегодня лишь 20% населения живут в районах с круглогодичной транспортной доступностью. В случае строительства моста будет сразу колоссальный рывок — 83%. Рост регионального продукта только из-за появления моста оценивается специалистами в 1,5–2% ежегодно.
— Это связано с перевозкой какой-то продукции?
— Якутия разделена великой рекой Леной на западную и восточную части, и прежде всего из-за невозможности переехать по мосту с одного берега на другой возникают чрезвычайные ситуации. Вы слышали, наверное: структура «Роснефти», которая отвечает за обеспечение авиационным топливом, не успела по воде завезти необходимые для аэропорта Якутска объемы. Надо было 30 тыс. т, а завезли только 10 тыс. Началось обмеление рек, и они не смогли подойти к Якутску. Мы вынуждены были объявить чрезвычайную ситуацию, подвезти землеройные дноуглубительные суда на реке. Они прорывают канал, чтобы большие суда могли пройти. С разных баз достаем резервное топливо, чтобы хоть как-то эту ситуацию решить. Мы ее решим, конечно, — такая ситуация уже была когда-то. Но если бы был мост, эта проблема вообще не возникала бы. Железная дорога стоит напротив Якутска: круглый год доставляли бы топливо по ней и перевозили потом по мосту.
У нас огромное количество месторождений в Западной Якутии не развивается, потому что нет круглогодичной транспортной доступности.
Не говоря уже просто о том, что со вводом моста прямое сокращение только бюджетных расходов на северный завоз превысит 4 млрд руб. ежегодно.
— Но все-таки общая цель, которая ставится перед дальневосточными регионами, — достичь темпов роста экономики, который наблюдается в Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом. Это 6%, это серьезная цифра. Какие у вас планы в связи этим?
— На самом деле сегодня экономика и промышленность Якутии растут больше, чем на 6%. По прошлому году у нас рост промышленности 8%, и, как ни удивительно, в этом году, несмотря на проблемы мирового алмазного рынка, который сжимается, у нас рост промышленности по первому полугодию за 10%. По промышленности мы однозначно будем расти темпами, опережающими целевой показатель 6%.
— Это касается сырьевого сектора или есть перспективы в других отраслях?
— Конечно, локомотивом развития экономики останутся добывающие отрасли, исходя из специфики Якутии. У нас есть программа «Местные кадры в промышленности». Если в нефтяных компаниях раньше работало лишь 4% местных, остальные были вахтовые рабочие из других регионов, то сегодня в результате реализации программы местных кадров уже 32%. Наша задача — вместе с промышленными компаниями довести эту цифру до 70, 80%, а может, и всех 100%.
Но несырьевой спектр тоже растет. Например, лидер ИТ-индустрии Дальнего Востока — это Якутия. На Восточном экономическом форуме приводили цифры, что по прошлому году, например, 75% экспорта ИТ-услуг Дальнего Востока идет из Якутии. Это уже не миллионы, а десятки миллионов долларов.
Я вообще убежденный сторонник того, что цифровизация дает шанс таким труднодоступным территориям, как Якутия, каким-то образом преодолеть «транспортное проклятие». Понятно, что у нас девять месяцев в году отопительный сезон, и мы никогда не сможем при прочих равных условиях производить автомобили и везти их несколько тысяч километров до рынка сбыта. Но мы можем производить продукты, которые не требуют затрат на перевозку. Мы просто обязаны научиться производить товары с высокой добавленной стоимостью, которые очень мало или ничего не весят. ИТ-индустрия как раз производит такую продукцию. Цифровизация дает возможность людям комфортно себя чувствовать и не быть изолированными от мира, получать социальные, медицинские, образовательные услуги, быть в курсе всех событий. Наша удаленность должна компенсироваться тем, чтобы цифровизация шла лучше, чем в других местах. Мы очень быстрыми темпами продвигаемся на Север: уже свыше 80% людей имеют высокоскоростной интернет. Плотно работаем с «Ростелекомом» — они смогли все это организовать. Ну и, конечно, местные компании очень помогают «Ростелекому», обеспечивая связь на «последней миле». Крайний Север остается под спутником, но реализуемая в стране программа цифровизации в дальнейшем позволит нам минимизировать зависимость от спутникового покрытия.
— Как поддерживается создание инноваций в ИТ?
— В прошлом декабре мы ввели в эксплуатацию самый крупный на Дальнем Востоке и в Сибири ИТ-парк — почти 10 тыс. кв. м. Меня за это критиковали — зачем такая огромная площадь, вы не заполните парк, он будет стоять пустой. Сегодня наше достижение — большое количество стартапов. Полтора года назад всего лишь полтора десятка компаний реально работали в ИТ-секторе. Сейчас в ИТ-парке уже 51 резидент. С точки зрения поддержки стартапов у нас, наверное, лучшая инфраструктура на Дальнем Востоке. Есть венчурные компании, есть Корпорация развития Якутии. Они создали, например, центр поддержки стартапов на предпосевной и посевной стадиях. В других регионах это пока не очень получается, а у нас создана индустрия поддержки стартапов на начальном этапе. Это дает им возможность становиться на ноги, делать какие-то продукты. И, соответственно, привлекать инвесторов.
— Якутия серьезно продвинулась в рейтинге инвестиционной привлекательности регионов Агентства стратегических инициатив. Чем вы это объясняете?
— Мы лидеры в стране по росту в Национальном рейтинге, поднялись с 52-го места на 22-е. Это достигнуто благодаря большой и очень слаженной работе нашей команды с бизнесом — и крупным, и малым, и средним. Мы проанализировали предыдущую работу, которая была сделана властями республики. Взяли лучшее, отсекли то, что ненужно, и прибавили то, что абсолютно необходимо для инвесторов. В первую очередь это открытость власти, прозрачность принимаемых решений, даже неприятных — все решения власти, к сожалению, приятными быть не могут. Откровенный диалог позволил выявлять и проблемные вопросы. Я полностью поменял координационный совет по поддержке бизнеса. Было, как всегда, 60% чиновников, 40% бизнес. Сейчас 92% бизнес и 8% — чиновники. Это здорово помогло. Есть специальные проектные команды, где бизнесмены взаимодействуют с государственными, муниципальными служащими, ресурсоснабжающими компаниями — садятся и какие-то задачи решают по подключениям, по регламентам. В силу таких подходов мы на первом месте. Должна быть мотивированность и главы региона, я этими вопросами постоянно лично занимаюсь.
— Не стало административных барьеров, придирок по мелочам?
— Они есть, к сожалению, и мы постоянно с ними боремся. Бизнес видит, что пусть не все удается, но власть проблем не скрывает и работает.
Размеры Якутии настолько огромные, что место есть для любого бизнеса. Инвесторы уже пошли даже в такую экзотическую для Якутии отрасль, как сельское хозяйство. Достраивается тепличный комплекс в районе Якутска, полностью проект будет завершен в 2020–2021 годах. В его финансировании участвуют японские государственные банки и Внешэкономбанк, и Фонд развития Дальнего Востока, и наш региональный банк. Это пример проекта, который был правильно сконструирован и упакован. Это предприятие закроет 30–40% потребности Якутска в свежих томатах, огурцах и зелени.
— Какие отрасли еще могут пойти в рост?
— Есть масса индустрий, которые ждут креативных проектов. Например, переработка дикоросов. В Якутии каждый год вырастает и остается в тайге невообразимое количество ягод. Эта продукция абсолютно чистая, вкусная и целебная. Но эта индустрия у нас еще просто на зачаточном уровне. И у туризма потенциал даже близко еще не раскрыт. Если все-таки будут построены современные аэропорты и появится гостиничная инфраструктура, соответствующая требованиям иностранных туристов, то Якутия может стать одним из центров роста туризма: в мире все меньше мест, где есть такая же нетронутая природа, как в Якутии. Более того, есть отрасли, которые многие сочтут экзотическими, но я абсолютно уверен, что они могут приносить доходы, — я говорю про якутское кино. Еще недавно казалось, что люди просто решили поиграть немножко, поснимать фильмы. Но пришло всего несколько лет, и мы видим, что якутское кино — это уже абсолютно сформировавшееся явление в российском кинематографе, со своим языком. Наши фильмы каждый год побеждают на разных международных фестивалях, в том числе на Московском. Все эти направления потенциально могут стать драйверами несырьевого якутского экспорта.
