— Как вы оцениваете общее состояние российского рынка свинины?
— Свиноводство в 2010–2020 годы стало одним из самых активных секторов сельского хозяйства с точки зрения инвестиций. Спрос кратно превышал внутреннее предложение, в отдельных регионах не было местных лидеров производства, да еще и государство осуществляло прямые субсидии. Все это давало двухзначную рентабельность. Однако, как это иногда бывает в капиталоемких отраслях, маржинальность упала быстрее, чем окупились проекты. Причины просты: недооценка скорости прироста предложения, негативных макроэкономических факторов и сложности бизнеса.
Последние пять лет рост внутреннего производства свинины в России ускорялся. Цены при этом взяли долгосрочный тренд на снижение. Оно происходило еще в 2015–2019 годах, но осталось незамеченным для большинства инвесторов по причине высокой инфляции. А вот более резкое снижение цен во второй половине 2019 года оказалось шоком для многих. Стало ясно, что порог насыщения российского рынка пройден и мы впервые столкнулись с проблемой перепроизводства. Сегодняшний экономический кризис, связанный с пандемией COVID-19, только ухудшает ожидания.
— Как на российский рынок влияет государственная поддержка?
— Финансовая поддержка государства сыграла главную роль в быстром росте мощностей. Еще с начала 2000-х годов правительство расширило доступность долгосрочных кредитов путем субсидирования процентной ставки для производителей свинины на сооружение и модернизацию мощностей, а с 2017 года стало возможным компенсировать до 20% общих капитальных затрат на проект. Часть регионов поддержала инвесторов прямыми субсидиями на покрытие инвестиций. Банки, в свою очередь, также охотно кредитовали отрасль, поскольку ожидаемый срок окупаемости даже крупных проектов в тот период не превосходил шести-семи лет. Все это позволило набрать невиданные до этого темпы развития. На сегодня часть льгот отменены, но государственная поддержка уже стала причиной перенасыщения рынка.
— В некоторых странах потребляется в полтора-два раза больше свинины, чем в России (в килограммах на человека в год). Следует ли отечественным производителям ориентироваться на мировые показатели?
— По нашим прогнозам, собственное производство свинины в 2020 году в РФ составит 4,2 млн т мяса в убойном весе, что формирует предложение на уровне 28 кг на человека в год. Действительно, это не самый высокий в мире показатель, однако для России это абсолютный рекорд. Потребление мяса в разных странах очень сильно различается и зависит от таких факторов, как культура (религия, особенности национальной кухни и т.д.) и благосостояние. Часто потребление животного белка соотносят с ВВП на душу населения в долларах. К примеру, по данным Минсельхоза РФ, россияне потребляют мясо из расчета 60 кг на человека в год. Сюда входят все виды мяса. В США этот показатель равен 120 кг. Если говорить о свинине, то ее в России едят в среднем по 20 кг на человека в год (в убойном весе), в Европе — в полтора-два раза больше, в Белоруссии, Южной Корее, на Тайване — в два раза больше. Ориентироваться нужно не на показатели других стран — где-то, например, вообще не едят свинину, а на динамику показателей нашей страны. Если цена будет снижаться, а благосостояние — расти, то потребление пойдет вверх. Теоретически предел потребления свинины в России составляет примерно 37–40 кг на душу населения в год.
— Каков экспортный потенциал российской свинины?
— Экспортные возможности российской свиноводческой отрасли ограниченны. Поставка свинины в зарубежные страны с премией по цене возможна только во Вьетнам и Гонконг. При этом экспорт свиных субпродуктов едва ли может сказаться на общем уровне внутрироссийских цен — только экспорт непосредственно мяса. В условиях ценовой конкуренции с поставщиками из США, Канады, ЕС и Бразилии на небольших рынках Гонконга и Вьетнама кратно нарастить экспорт мяса в среднесрочной перспективе вряд ли получится. Открытым остается вопрос, сколько свинины в целом сможет поставить Россия на рынок Китая. Там активно запускаются собственные мощности, поэтому объемы импорта начнут снижаться уже на горизонте трех лет. За этот период российские поставщики в условиях жесткой конкуренции с мировыми лидерами просто не успеют нарастить большие объемы поставок. Кроме того, как показывает практика, КНР даже в условиях дефицита крайне избирательно подходит к выбору иностранных поставщиков мяса, особенно свинины. Опыт птицы показывает: поставки в Китай будут открыты только для нескольких российских производителей. Думается, оптимистичным будет прогноз общего экспорта на уровне 250–300 тыс. т в год, не более.
— Как бы вы оценили конкурентную среду на российском рынке свинины? Как она будет трансформироваться?
— Сегодня конкуренция очень высока. В условиях экономического спада эксперты отрасли заговорили о сдерживании роста производства — моратории на новые проекты в отдельных регионах, стимулировании потребления с помощью выдачи продуктовых карточек. Без введения дополнительных регуляторных мер сценарии развития событий вполне ясны: после достижения уровня насыщения рынка последует резкое, нелинейное снижение цены. У эффективных, интегрированных производителей это приведет к сокращению доходности, другие окажутся в убытке. Вероятно, кто-то будет вынужден уйти с рынка и продать бизнес более эффективному игроку. Этот путь прошел рынок птицы: период низких цен начался в 2017 году и продолжался около полутора лет. Дошло до того, что часть предприятий, нагруженных инвестиционными кредитами, оказались не в состоянии их обслуживать. Со временем это привело к балансу, при котором создание новых мощностей уже не имеет экономического смысла.
— Рынок свинины так же быстро придет к балансу?
— Свиноводство имеет существенно более длинный цикл производства — от осеменения свиноматки до продажи готового продукта проходит десять месяцев. Производители свинины не могут столь же оперативно снижать темпы производства в период низких цен, как по птице. Для снижения объемов производства и вывода мощностей требуется от шести до 15 месяцев, сам по себе ускоренный забой поголовья также приводит к увеличению и без того избыточного предложения и еще больше снижает цены. Дополнительная сложность в том, что сами игроки из-за длинного цикла использования капитала не могут действовать рационально — например, оперативно изменить свои планы по наращиванию мощностей при получении информации о грядущем долгосрочном снижении цен. Кроме того, ряд крупных игроков имеют обязательства перед органами власти и будут вынуждены реализовать свои инвестпроекты, невзирая на рыночную конъюнктуру и ожидания по ценам.
В свою очередь, небольшие региональные производители, как правило, связанные с местными элитами, будут использовать любой шанс получить поддержку и сохранить бизнес. Все указанные обстоятельства усугубляют кризис на рынке свинины, он будет характеризоваться более интенсивным снижением цен и будет более длительным, чем кризис в «курице». Дополнительная сложность в том, что рынок свинины подошел к насыщению уже в условиях насыщенности рынка мяса птицы — ближайшего заменителя. И во второй половине 2019 года даже слабый прирост производства птицы (1%) вместе с ростом предложения свинины оказали давление на цены обоих белков.
— Каковы возможные пути выхода из ситуации?
— Когда даже крупные производители окажутся в убытках, отрасль встанет перед необходимостью поиска новых способов повышения эффективности. Решение, вероятно, будет лежать в сложных дисциплинах: маркетинге, генетике, ветеринарии. Развитие этих направлений будет крайне сложным — они в России исторически слабые. Кроме того, неизбежны сложности в сфере управления: сельское хозяйство не самая привлекательная отрасль для управленческих команд. Инвесторы сейчас стоят перед нелегким для себя выбором: выйти с потерями или войти в новую фазу конкуренции, рискуя потерять еще больше. Многие ли смогут сделать этот выбор рационально — покажет время.
