– Как бы вы охарактеризовали текущее состояние российской ИТ-отрасли и свое отношение к нему?
– Я бы сказал, что отрасль ИТ вновь начинает строиться с нуля. Первый раз это происходило в начале 1990-х: отрасль тогда создавалась исключительно на основе западных технологий, которые начали выводить на российский рынок талантливые продавцы.
Сейчас из-за санкций и экономических проблем возможностей или желания купить западные технологии гораздо меньше, поэтому отрасль надо строить заново и на новой основе. Это означает кардинальные изменения и структуры рынка, и требований к его игрокам: с талантливых продавцов, которые могли грамотно выстроить отношения с вендорами, акцент смещается на людей, способных быстро разрабатывать качественные решения – и в области ПО, и оборудования, и ИТ-услуг. Представьте, что те деньги, которые тратили на импортные ИТ госорганы, госкомпании и прочие корпоративные клиенты, целиком достанутся российским ИТ-компаниям. Какие у них появятся огромные возможности для развития! Поэтому мое отношение к происходящему, скорее, позитивное, поскольку такие возможности в жизни предоставляются редко. Надо только суметь ими воспользоваться.
– Но российская ИТ-отрасль переживает не первый кризис. Чем нынешняя история отличается от той, что была 2008‒2009 годы? Тогда, кстати, тоже много говорили об открывающихся возможностях…
‒ Отличия драматические. Во-первых, тогда не было санкций. Во-вторых, после сильного падения рынок быстро отскочил назад, маржа перепродаж ИТ-продуктов и других операций не упала. Сейчас же маржинальность перепродажи западной техники необычайно низка: с учетом декабрьского скачка обменного курса я полагаю, что большинство системных интеграторов заканчивают год на самом деле с большими убытками. Российский ИТ-рынок, пожалуй, больше чем на 70% состоит из перепродаж оборудования и ПО, и весь этот бизнес становится по факту убыточным, да еще и непредсказуемым из-за курса. Таким образом, большая часть рынка уходит под воду, на плаву остается только часть, связанная с ИТ-услугами. И самое главное – рассчитывать, что в новом году нефть снова будет стоить $100 за баррель, а санкции отменят, мне кажется, не приходится. В 2009 году под воду ничего не уходило, нефть не падала в цене и девальвация рубля была меньше. Да, объемы продаж тогда снизились, но оборудование и ПО по-прежнему покупали без скидок. А сейчас о сохранении маржи договориться не удалось. Все наши клиенты (а мы работаем со многими крупнейшими компаниями страны) если и покупают сейчас западное ИТ-оборудование и ПО, то со скидками 80‒90%. Когда такое было? Еще год назад никого не удивляли сделки по цене GPL + НДС, то есть без скидок. Вы считаете, к этому можно будет вернуться после скидок 90%? Думаю, нет, это путь в одну сторону. Поэтому нынешняя ситуация просто убьет бизнес, связанный с box moving.
‒ Как чувствует себя ваша компания в этой ситуации?
‒ Негативно на нас эта ситуация никак не влияет. Сделок по перепродаже у нас ничтожно мало (иногда в рамках внедренческих проектов приходится поставлять и лицензии на ПО), а на ИТ-услуги, которыми в основном занимаемся, спрос не упал. Наоборот, работы становится больше. Последние несколько лет, как раз после 2009 года, проводилась интенсивная информатизация многих отраслей, в частности госсектора. Причем это была реальная информатизация текущих операций, а не как раньше – с закупками никому не нужного «железа». Зависимость от ИТ стала настолько сильной, что все корпоративные клиенты задаются сейчас вопросом, как жить с этим уровнем информатизации в условиях ограничений. И для таких компаний, как наша, предоставляющих ИТ-услуги, это означает большие перспективы роста. Да, нужно научиться жить на низкой марже. Для ИТ-услуг маржа в среднем составляла 20%, а сейчас она, я считаю, опустится до 10%. Умение жить в условиях низкой маржи как раз и станет для ИТ-компаний основным конкурентным преимуществом, а также огромным барьером для входа на этот рынок. Но работы много, ее будет даже больше, чем в прошлом году. Вопрос в том, сколько за эту работу будут платить.
‒ Довольны ли вы результатами года своей компании? Предпринимали ли уже какие-либо антикризисные меры?
‒ Мы перевыполнили все планы: выросли и по количеству персонала, и по объему бизнеса. По предварительным данным, рост по финансовому году, который закончится 31 марта, составит около 20%. Много проектов, интересная жизнь. Я оцениваю результаты прошедшего года как фантастические. Никаких антикризисных мер мы не предпринимали. Пока все выглядит так, что работы будет очень много. Наш штат со всеми филиалами насчитывает около 2300 сотрудников, и у нас открыты вакансии. Основная задача – добиваться с клиентами компромисса по коммерческим условиям. Конечно, у них сократился бюджет на ИТ, но на чем они будут экономить? Внедренные нами ИТ-решения оптимизируют затраты, повышают эффективность, что особенно важно в «тощие» кризисные времена, они требуют поддержки и адаптации к изменив- шимся условиям. От этого вряд ли откажутся, а вот на закупке нового «железа» точно можно сэкономить.
‒ Ваш прогноз на 2015 год: в каких условиях придется действовать ИТ-компаниям? ‒ Есть западное понятие системного интегратора, который занимается ИТ-услугами и совсем не занимается box moving, и российское понятие такого же игрока рынка, у которого больше половины бизнеса связано с поставкой импортного «железа». Так вот: российское понятие в 2015 году исчезнет как класс. Понимаете, нам всем здорово повезло – мы целых 15 лет жили на быстрорастущем рынке (не считая недолгой турбулентности в 2009 году). Все акционеры и топ-менеджеры привыкли к тому, что можно в легкую зарабатывать большие деньги. А теперь многие акционеры начинают терять деньги, потому что привычная бизнес-модель перестала работать. Если продолжать содержать штат людей, которые генерят убытки, накопления можно быстро потерять. Это даже более верный способ, чем, как в анекдоте, тратить деньги на рулетку, женщин и сельское хозяйство. Я ожидаю, что многие акционеры российских ИТ-компаний могут уйти с рынка. Просто потому, что переходить от хорошего к плохому – тяжело психологически. Останутся либо фанаты этого дела, либо придут новые предприниматели, которые этой прежней безбедной жизни и не видели. ‒ Я бы посоветовал научиться жить на низкой марже и все затраты перевести в рубли. Рецепт простой, вот только выполнить его, к сожалению, совсем не просто.
«Я ожидаю, что многие акционеры российских ИТ-компаний могут уйти с рынка. Просто потому, что переходить от хорошего к плохому – тяжело психологически»‒ Что вы думаете о модной сейчас теме импортозамещения в ИТ? Это вообще возможно?
‒ Смысл в импортозамещении чисто экономический. Вся политика в этом вопросе остается пока исключительно на уровне слов. Весь прошлый год велись активные консультации по поводу отечественных ИТ-продуктов, но ничего на законодательном уровне так и не было сформулировано. Реально же импортозамещение связано с тем, что у организаций сейчас нет денег на дорогие западные ИТ-продукты. Что мы можем сделать? Я не говорю о том, что нужно переписать «своими словами» Oracle и сделать чисто российскую СУБД. Это просто никому не нужно. И никто не спорит, что IBM, SAP, Oracle остаются ведущими мировыми «домами моды» в области ИТ. Все сохранят с ними хорошие партнерские отношения, поскольку мир стал глобальным. Но в нынешней ситуации требуется умение делать то же самое, что могут западные ИТ-продукты, но дешево. Поэтому многие сейчас активно займутся разработкой решений на СПО.
‒ Какой вы видите вашу компанию через три года?
‒ Я бы хотел видеть ее лидером российского рынка ИТ. А там уж как получится.