— Какие из цифровых и информационных технологий, появившихся в последние годы, сейчас вызывают наибольший интерес российских предпринимателей?
— Современный устойчивый тренд на перевод бизнес-операций, особенно в сфере взаимодействия с потребителями, в цифровое пространство определяет и интерес к технологиям, которые обеспечивают эту трансформацию. Это всевозможные решения для создания мультиканальных цифровых витрин, потоковой аналитики в реальном времени, систем построения кластеров — как для задач вычисления, так и для распределенного хранения структурированных и неструктурированных данных. Все более актуальными в России становятся продукты, связанные с нейросетями и искусственным интеллектом, а также децентрализованные blockсhain-системы.
— В каких отраслях внедряются эти инновационные решения?
— Очень продвинутые решения сейчас внедряются в госсекторе, в силовых ведомствах, связанных с обеспечением государственной безопасности. И такая ситуация не только у нас. Во многом это связано с осознанием роли IT в установлении баланса сил между различными странами и национальными объединениями. Если говорить о коммерческих компаниях, то все самые востребованные продукты так или иначе рождаются в экосистемах интернет-компаний, таких как «Яндекс» или Mail.Ru. Традиционный бизнес практически во всех отраслях находится в процессе перехода к новым онлайн-моделям, двигаясь вслед интернет-игрокам. Малый и средний бизнес все чаще использует облачные решения.
Внедрение принципиально новых IT-систем популярно и в бэк-офисе. Все чаще появляются директора по цифровому бизнесу — в их подразделениях обычно концентрируются все самые инновационные IT-проекты. В бэк-офисе наиболее активными инноваторами мне видятся представители HR-подразделений, а самими консервативными — финансисты.
— Каковы цели внедрения таких решений?
— Новая цифровая реальность накладывает свой отпечаток и на ведение бизнеса, и на госсектор. Традиционные компании и государственное управление уже никогда не будут функционировать как прежде. Окно возможностей для цифровой трансформации пока открыто, но уже скоро начнет закрываться, и неэффективные организации будут банкротиться. Именно поэтому ключевой драйвер во всех проектах — эффективность сегодня с прицелом на завтрашний день. Эффективность складывается из сокращения расходов, роста доходов и повышения адаптивности организаций к быстрым изменениям внешней среды.
— Коррелируют ли эти цели с отраслевой принадлежностью, формой собственности и размером бизнеса заказчика?
— Корреляция методов и подходов трансформации прослеживается четко. Чем больше организация и менее конкурентный рынок, тем более революционные и амбициозные проекты реализуются. Частные компании, у которых выше риски, склонны к более взвешенному переходу к новым формам бизнеса.
— Каковы типичные сроки внедрения и окупаемости таких проектов?
— Проекты, нацеленные на последовательные улучшения, становятся все более короткими и переходят в agile-режим с буквально ежемесячным значимым результатом и минимальными сроками окупаемости. Но возможностей для постепенных улучшений становится все меньше. А вот сроки и риски по долгосрочным инфраструктурным проектам увеличиваются, что сильно усложняет и без того нелегкую жизнь инвесторов.
— Какие типичные ошибки допускают заказчики, принимая решение о реализации или отказываясь от реализации таких проектов?
— Причиной большей части неуспешных проектов в России является крайне низкое качество коммуникаций между людьми, принимающими решения, и исполнителями. Кроме того, до сих пор у многих руководителей есть иллюзия, что можно купить волшебную таблетку в виде той или иной технологии, которая сама по себе позволит добиться успеха. В современном цифровом мире границы размыты, и выигрывает даже не тот, кто обладает информацией и ноу-хау, а тот, кто собирает команду профессионалов, увлеченную достижением результатов.
