Почти две трети нефтегазовых компаний на глобальном рынке (62%) планируют в ближайшем будущем увеличить инвестиции в цифровые технологии, по данным корпорации Microsoft.
«Нефтегазовая отрасль всегда была одной из самых передовых в применении новейших технологий, в частности для улучшения производственных возможностей на морских платформах, арктических и сланцевых месторождениях в целях увеличения коэффициента извлечения запасов», — говорит партнер PwC Strategy& Йорг Дорлер. По его словам, необходимость диджитализации обусловлена огромными возможностями по накоплению и обработке данных, что актуально и в нефтегазовой отрасли. Технологический уровень разведки и добычи серьезно поднимают 4D-сейсмика, построение геологической модели пласта, автоматизированное бурение и предиктивный мониторинг бурового оборудования; в переработке — оптимизация режимов работы насосных агрегатов, планирование ремонтов и занятости ремонтного персонала, удаленный мониторинг оборудования; в сбыте — интегрированное управление балансом спроса и предложения нефтепродуктов, анализ эффективности АЗС.
Смена модели
Российские компании также наращивают активность внедрения цифровых технологий. Например, в ЛУКОЙЛе, как рассказали в компании, реализуется 18 проектов, основанных на цифровизации, на подходе много новых идей. Одним из ключевых элементов внедренных на предприятиях систем стали центры интегрированных операций, которые обеспечивают системное планирование мероприятий по оптимальному использованию ресурсов. В «Роснефти» также реализуются программы «Цифровое месторождение», «Цифровой завод», «Цифровая цепочка поставок», «Цифровая АЗС» и многие другие в рамках совершенствования ИТ-сопровождения бизнеса, определенного стратегией компании. «Газпром нефть», в свою очередь, недавно заявила о создании Центра цифровых инноваций для развития и последующего внедрения новых решений в области логистики, переработки и сбыта. Предполагается, что этот центр объединит в поиске новых моделей для повышения эффективности российские технологические и ИТ-стартапы, компании-разработчики и научное сообщество. «Внедрение передовых ИТ-решений экономит от 5 до 20% капитальных затрат, например при использовании цифровых двойников скважин. Безусловно, это повышает рентабельность проектов», — сообщили РБК+ в пресс-службе «Газпром нефти».
Крупные компании, как отмечают аналитики, пришли к пониманию того, что цифровизация — это в первую очередь даже не вопрос ИТ-инноваций, применения датчиков и систем обратной связи: по большому счету речь идет об изменении бизнес-моделей на базе более совершенных технологических платформ. Заместитель генерального директора компании SAP CIS Дмитрий Пилипенко утверждает, что цифровая трансформация входит в повестку дня всех крупных нефтегазовых компаний России. Некоторые из них уже представили свои стратегии в этой сфере. Большинство рассматривают возможность создания подразделений, которые специализируются на обработке данных, внедрении интернета вещей, блокчейна и других технологий. «Процесс добычи становится все более дорогим, цены на нефть не стабильны, конкуренция ужесточается, глобальная энергетика меняется. Отреагировать на все эти изменения сегодня уже невозможно без высокотехнологичных решений», — объясняет Дмитрий Пилипенко.
Основные эффекты от внедрения цифровых технологий в нефтегазовом секторе связаны с увеличением ресурсной базы и сокращением издержек, уверен Йорг Дорлер: «Мы провели оценку возможностей внедрения цифровых технологий в различных направлениях бизнеса. Суммарно компании могут достичь эффекта в 10–15% (как за счет роста выручки, так и за счет сокращения издержек). Таким образом, эффект может быть значительным».
Мотивация и санкции
Впрочем, как считает Йорг Дорлер, российские нефтегазовые компании в отличие от западных пока в начальной стадии цифровизации. Чаще всего даже выбор технологических платформ еще не сделан, и существуют серьезные сдерживающие факторы для цифрового рывка в отрасли.
Внедрение новых технологий, как правило, требует развития бизнес-процессов, внедрения другой организационной структуры, получения работниками новых компетенций и изменения системы мотивации. Однако в российских компаниях не принято стимулировать горизонтальную ротацию. «Это сдерживает развитие компетенций персонала, — считает Йорг Дорлер. — Более того, существующая система мотивации зачастую не стимулирует сотрудников повышать эффективность». Таковы главные причины, которые, по словам эксперта, «препятствуют внедрению цифровых технологий в России по сравнению с другими странами».
При всей потребности компаний в таких технологиях злую шутку может сыграть сравнительно низкая стоимость рабочей силы в России — зачастую использование цифровых решений не дает выраженного экономического эффекта, указывает директор департамента консалтинга компании «Делойт» в СНГ Алексей Суханов. «В Канаде для мониторинга производственного объекта выгоднее поставить «умную» камеру, а в России — посадить оператора перед монитором», — приводит пример эксперт. К сдерживающим факторам цифровизации отрасли Алексей Суханов относит также скорость принятия решений и внутреннюю культуру компаний. В корпорациях есть две ключевые сложности, поясняет он. Первая состоит в том, что «для развития цифровых технологий создается подразделение и от него ожидаются результаты, тогда как для всех остальных в компании эта тема остается в лучшем случае факультативной». Вторая проблема — специально созданные подразделения часто продолжают работать в традиционном режиме, даже используя в работе новые инструменты, — в этом случае они остаются внешними атрибутами, «а изменения мышления сотрудников не происходит». В то время как для истинного развития «цифры» внутри корпорации должна создаваться специфическая экосистема, идти процесс взаимодействия такого кластера с «традиционной» корпоративной средой, уверен Алексей Суханов.
Серьезные барьеры ставит и обычная политика закрытости компаний для обмена данными с другими игроками рынка. «Высокие требования к конфиденциальности данных в нефтегазе оправданны, но это имеет и свои недостатки, — поясняет Дмитрий Пилипенко. — Например, данные о нагрузке на долото при бурении добывающая компания закрывает для любых компаний извне, в то время как эта информация была бы полезна и производителю оборудования, и оператору». За рубежом примеры такого обмена данными есть, говорит эксперт и приводит в пример компанию NobleEnergy и предприятие группы GE Baker Hughes, «которые развивают общую аналитическую систему ради снижения расходов на шельфовое бурение на 20%».
Безусловно, роль технологического «тормоза» в России играют и западные санкции — ограничение доступа российских компаний к технологиям, широко распространенным в мире. Создание отечественных технологий цифровизации, не уступающих зарубежным, явно не будет более простым, чем организация производства нефтегазового оборудования взамен ранее доступного импортного.
