— Каково место российской промышленности в глобальном процессе цифровой трансформации? Насколько и в чем она отстает?
— В целом по развитию «цифры» Россия занимает незначительное место в мировой экономике. Но хотя о цифровизации в стране начали говорить не так давно, российский бизнес наращивает темп в этом направлении очень активно. Уже есть компании, которые ушли достаточно далеко даже по сравнению со своими зарубежными коллегами. Это финансовые структуры, банки, ряд промышленных компаний.
Но в целом в промышленности отставание, думаю, лет на десять как минимум. Причина — старый фонд оборудования, его модернизация идет далеко не такими темпами, как в ведущих странах. Отечественные производители оборудования только сейчас осознали, насколько важны цифровые технологии для их будущих бизнес-моделей. Сегодня мы находимся как раз в той отправной точке, когда все участники рынка осознали потенциал «цифры» и срочно начали действовать.
Отечественным компаниям, на мой взгляд, не всегда хватает свободного капитала для реинвестирования в цифровую экономику. Особенно это было заметно в период от «нулевых» до 2013–2014 годов. Западные компании тем временем производят уже не просто машину или какой-то станок, но также цифровое окружение для него, и они начинают зарабатывать на дополнительных сервисах. Глобальные производители, такие как Siemens, GE, в скором будущем смогут зарабатывать больше на софте и на цифровых услугах, нежели на основной продукции.
— Насколько конкурентен внутренний рынок разработок цифровых решений для промышленности и каковы шансы отечественных компаний за рубежом?
— Когда мы начинали работать, в 2014 году, рынка цифровых технологий фактически не было. И все, чем мы занимались до сегодняшнего дня, — это формированием спроса на свои же продукты. Сейчас конкурентная среда есть, но она не настолько сильная, как в устоявшихся отраслях экономики. Но рынок молодой, каждый день появляются новые игроки. Кроме того, на российский рынок приходят западные компании, со стороны которых мы также ощущаем конкурентное давление.
Тем не менее мы стараемся пользоваться нашими конкурентными преимуществами. Я уверен, что российская школа — одна из наилучших школ в мире как минимум в вопросах фундаментальной физики и математики. Нам удалось собрать уникальную команду для решения задач, которые стоят перед нами. Прямым доказательством этого является качество кейсов, которые мы делаем. Если говорить об амбициях, то сейчас мы активно смотрим на рынок Западной Европы, Южной и Северной Америки.
— В каких отраслях наиболее значителен спрос на технологии искусственного интеллекта, аналитику больших данных?
— Спрос появляется там, где структура бизнеса либо распределенная и тяжело управляемая, либо есть узкие места, которые тормозят производство. В первую очередь это транспорт, во вторую — обрабатывающая промышленность, где из-за тех самых узких мест есть большие риски остановки производства. Вот здесь и начинается сфера услуг нашей компании — специализация на предиктивном анализе, предиктивном ремонте. Однако возникает вопрос готовности инфраструктуры и соответственно, решения задач по цифровизации тех или иных проектов. Например, в банках обслуживание клиентов давно уже происходит с применением разных систем, что дает нам возможность реализовывать различные кейсы: от поиска мошенников до внедрения искусственного интеллекта. Иными словами, в финансовом секторе есть все необходимое для развития больших проектов. В промышленности уровень инфраструктуры не всегда высокий.
— Как вы оцениваете уровень цифровизации транспортной отрасли?
— Транспортная отрасль довольно развита в части «цифры». Это видно, в частности, по городскому транспорту, по всем изменениям, которые произошли в Москве в этой сфере. В фокусе нашей компании сегодня практически весь городской транспорт — метро, диаметры, трамваи, автобусы, электропоезда. Мы видим кейсы для развития. Мы знаем, что в транспортной сфере еще остались небольшие сложности, как и в других отраслях, есть «ограничитель» в виде старого фонда техники, и обновление происходит не так быстро, как хотелось бы. Но это все сейчас решается в оперативном режиме. Поэтому, я считаю, отрасль готова к тому, чтобы сделать следующий шаг и стать более эффективной.
Перспективы по внедрению цифровых технологий мы видим и в других отраслях, в которых работаем — нефтегазовой, горно-металлургической, энергетике.
— Как меняется парадигма управления бизнесом, когда в его основу закладываются цифровые решения?
— Цифровые технологии дают компаниям возможность изменения бизнес-модели в целом. Во главу угла встают модели бизнеса, при которой поставщики предоставляют услугу вместо конкретной техники. Допустим, вы получаете не локомотив, а возможность перевезти груз на какое-то расстояние. При этом поставщик берет на себя все риски. Но управлять этими рисками невозможно без цифровых технологий, и без внедрения различных клиентских сервисов маржинальность не нарастить.
Кроме этого, сегодня любой производитель мечтает управлять затратами на всех этапах жизненного цикла своей продукции, сделав его неразрывным. И здесь также без «цифры» никуда, поскольку она обеспечивает прозрачность и предсказуемость процессов.