Семь лет, которые прошли после вступления в 2008 году в силу федерального закона «Об энергосбережении и повышении энергоэффективности», позволили выявить ошибочность в подходе к оценке проблемы энергосбережения при строительстве и эксплуатации зданий, говорит Евгений Гашо, эксперт Аналитического центра при правительстве РФ, доцент МЭИ. Так, рассказывает он, колоссальные теплопотери в домах, о чем много говорилось ранее, оказались мифом. Выяснилось также, что утепление ограждающих конструкций не снижает, как утверждалось, потребление тепла вдвое-втрое — удается сэкономить лишь 5–15%, иногда при устранении так называемых перетопов (когда температура в квартирах поднимается выше комфортных 22 градусов) — 30–45%. В новых домах c увеличенной теплоизоляцией глухой части наружных стен никакой существенной экономии энергии не выявлено. Об этом свидетельствуют анализ проведенных на сегодня капитальных ремонтов и опыт домостроительных комбинатов.
Алексей Поляков, председатель правления Совета по экологическому строительству России, приводит в пример опыт Москвы, где много лет в массовом порядке утеплялись фасады. В ходе эксплуатации выяснилось, что в таком случае температура в квартире может повышаться до некомфортной. С нынешнего года в столице строятся дома только новых серий с высокими стандартами энергоэффективности, которая достигается за счет использования новых материалов и инженерных решений.
В то же время практика показывает, что самый заметный эффект дает модернизация инженерных систем — установка в зданиях современных автоматизированных индивидуальных тепловых пунктов, а также промывка труб. Значительные резервы есть также в обновлении городских теплосетей. Москва обычно заменяет в год 3% своей теплосети, в лучшие годы — 4%. Нетрудно подсчитать, что для полной замены всей инфраструктуры теплосетей столице понадобится от 25 до 33 лет. Это нормальный результат, ведь срок службы одной трубы составляет при правильной эксплуатации 30–35 лет. Хотя, как говорит Евгений Гашо, некоторые города показывали отличные результаты — Мытищи, например, поменяли свои теплосети на 70%. Но многие города все же не достигают оптимальных темпов замены теплосетей. Например, администрации Воронежа, Ижевска и Саратова этой проблеме совсем не уделяли внимания и теперь пожинают плоды в виде регулярных аварий.
Сегодня только 20% регионов посчитали свой энергобаланс. А без энергобалансов понять проблемы и поставить правильные задачи невозможно. Если приборы показывают, что одна школа потребляет в два раза больше тепла, чем другая, это, скорее всего, окажется ошибкой. «Но иногда оказывается, что ко второй школе еще и сауна запитана. А, например, в одном из городков Ярославской области власти настаивают на строительстве мини-ТЭЦ. При этом главный энергетик уверен, что дефицита мощности нет, а деньги надо направить на снижение потерь в сети. Был бы энергобаланс, все это было бы очевидно», — поясняет Евгений Гашо. Надо уделять внимание устранению потерь в сетях, планированию систем теплоснабжения и в целом энергоконцепции развития городов, регионов, всей страны, говорит эксперт.
Много надежд поначалу возлагалось на появление рынка энергосервисных договоров — долгосрочных контрактов между профессиональной энергосервисной компанией (ЭК) и потребителем (бюджетным учреждением или управляющей компанией ЖКХ). Потребителю для внедрения масштабного энергосберегающего решения нет необходимости тратить деньги — компания возмещает свои инвестиции и получает прибыль из фактически достигаемой экономии.
Алексей Туликов, заместитель генерального директора Ассоциации энергосервисных компаний (РАЭСКО) констатирует, что с 2013 года рынок растет. Наибольшее число энергосервисных договоров заключается на установку индивидуальных тепловых пунктов в муниципальных объектах социальной сферы — школах, детсадах и больницах. Контрактов модернизации внешнего освещения заключается меньше, но они гораздо более капиталоемки. В последнее время растет число контрактов по модернизации внутреннего освещения и контрактов с управляющими компаниями и собственниками в жилищной сфере.
Средний срок действия энергосервисных договоров составляет пять—семь лет (за это время энергосервисная компания возвращает свои инвестиции и получает прибыль). Поэтому завершенные проекты пока единичны, и делать выводы об их успешности рано. Однако Алексей Туликов признает, что первоначально компании зачастую недооценивали уровень сложности проблем, с которыми им придется столкнуться.
Замглавы РАЭСКО называет такой бизнес «интеллектуальным», поскольку от качества подготовки договора — качества расчетов, полноты учета всех рисков — во многом зависит экономика проекта. Например, заложили в проект оптимистичные характеристики светотехнического оборудования, в то время как оно выдает минимальные значения допустимого диапазона; опоздали с установкой на один-два месяца; не записали в контракте (который законодательно запрещено менять на протяжении всего срока действия) порядок действий при реализации определенных рисков — все эти ошибки, прощаемые в некоторых других видах бизнеса, могут стоить энергосервисной компании прибыли. «Приходится даже прогнозировать, будет ли ваш заказчик существовать через семь лет, — ведь сейчас, например, в социальной сфере активно идут реорганизации, укрупнения», — отмечает Алексей Туликов. Зато на опыте работы в столь жестких условиях энергосервисные компании очень быстро учатся, уже выработалась культура подготовки проектов и контрактов.
На сегодняшний день устранены пробелы в законодательной и нормативной базе, признают эксперты. «Нормы стали немного более жесткими: теперь должен быть чуть больше коэффициент теплозащиты зданий, стало обязательным использование энергосберегающих лампочек или светодиодных светильников», — говорит Константин Ходнев, партнер архитектурной группы ДНК. Однако, с его точки зрения практикующего архитектора, спрос со стороны подрядчиков на энергосберегающие проекты не только не вырос, а даже снизился.
Было время, когда иностранные девелоперы и инвесторы принесли в Россию требование сертифицировать все проекты по стандартам так называемого зеленого строительства LEED (США) и BREEAM (Великобритания), существенной частью концепции которых является энергосберегающий подход. Крупные заказчики за рубежом рассматривают получение девелопером соответствующих сертификатов как обязательное условие. «Но после ухода иностранных инвесторов с рынка спрос снизился», — поясняет Константин Ходнев. Созданный по инициативе Союза архитекторов России Совет по «зеленому» строительству, членом которого является Ходнев, разработал в 2013 году САР-СПЗС — отечественную систему добровольной сертификации, но говорить о ее широком распространении рано.
Единственным проектом, где архитектурная группа ДНК встретила требование сертификации (LEED серебро), заложенное еще в техническом задании российского заказчика, был один из проектов «Сколково». «В 2012 году мы заняли первое место в международном конкурсе с проектом одного из жилых кварталов при технопарке. Потом была пауза, но в прошлом году проект возобновился, и мы сделали проектную документацию, прошли экспертизу», — говорит Константин Ходнев.
