— Как вы оцениваете развитие рынка логистических услуг в нефтегазовой сфере за последние несколько лет? Каковы основные проблемы сегодня?
— Индустрия нефти и газа развивается, количество разрабатываемых месторождений увеличивается, осваиваются новые технологии — все это формирует потребность в логистических услугах и определяет рост этого рынка.
Серьезной проблемой является полное отсутствие инфраструктуры в Арктическом регионе, куда уже пришла нефтегазовая промышленность. Приходится проявлять смекалку, выдумывать. Я полагаю, в этих условиях логистика имеет крайне важную роль для тех, кто приходит добывать нефть и газ в такие далекие регионы.
Вторая проблема связана с развитием Северного морского пути. Много лет на севере были только неглубоководные порты, не менялось навигационное оборудование — все это очень затрудняет развитие логистики.
Одна из самых серьезных проблем сегодня — образование персонала. Логистическое образование у нас очень молодо, еще нет возможностей подготовить требуемое количество специалистов для такой большой страны, как Россия. Поэтому все логистические компании сейчас участвуют в образовательном процессе. Например, мы принимаем студентов, молодых специалистов и стараемся их «подстроить» под индустрию, под потребности рынка — совместно с университетами, колледжами и институтами.
— Насколько логистика распределения и логистика снабжения отличаются сейчас по сложности, финансированию, востребованности в среде ваших клиентов?
— Для того чтобы успешно работать сегодня в той и другой сферах, требуется создание и использование программного обеспечения и программного оборудования. Около семи лет назад мы сделали ставку на разработку компьютерно-программного обеспечения по учету и распределению, а также по приему материально-технических средств. Это оказалось очень востребовано всеми нашими заказчиками нефтегазового комплекса.
— Что более целесообразно — разрабатывать софт самим или покупать его у специализированных компаний?
— Мы делали это сами — вложили свои деньги, пригласили молодых программистов, и производим программное обеспечение в соответствии с нашими потребностями и учетом специфики проектов. Такой подход, я считаю, является одним из ключевых для успешного решения задач в логистике, особенно в Арктическом регионе с его спецификой.
— Как вы оцениваете уровень цифровизации в сегодняшней логистике?
— Мы понимаем, что именно цифровизация и создание своих программных продуктов помогут в повышении качества оказываемых логистическими компаниями услуг. Я считаю, что пройдена большая часть пути, и работа в этом направлении продолжается.
Мы стремимся к тому, чтобы программное обеспечение охватывало весь транспортный процесс. Например, хотим, чтобы у наших клиентов были приложения в айфоне, позволяющие не просто видеть картинку с видеокамер на стройке, а дающие возможность получать информацию о наличии материалов, о динамике всего процесса.
Альтернативные западные программные продукты, конечно, очень хороши, но они безумно дорогие и сложные. И иногда адаптировать их для наших проектов бывает непросто. Поэтому мы и делаем цифровые продукты под свои задачи. И могу сказать, что это колоссально улучшает и ускоряет результат.
— В какой мере российский рынок интересен иностранным логистическим компаниям, составляют ли они конкуренцию отечественным?
— Периодически мы сотрудничаем с иностранными компаниями, в основном с инжиниринговыми. Говорить о том, что на российском рынке много иностранных логистических компаний, я бы не стал. Есть много специфики в работе, и географической, и территориальной. Нужны связи и опыт взаимоотношений с инфраструктурными объектами в северных регионах. В связи с чем у них все-таки больше опасений по поводу Арктики, чем желания заработать. Наши иностранные коллеги предпочитают строить логистику в России через специализированных операторов, таких как наша компания. Нельзя говорить, что западные игроки захватили какой-то сегмент рынка или полностью его покрывают, ключевые игроки рынка по большей части именно российские компании.
— Что дает вашей компании опыт работы в северных регионах?
— На мой взгляд, тем, что мы имеем 27-летний опыт работы на Севере, обусловлена наша конкурентоспособность, возможно, поэтому мы никогда не боялись никаких задач, даже тех, которые заказчик не знал, как решать. Например, если сложное и очень дорогое оборудование надо доставить в сжатые сроки при очень коротком навигационном периоде.
— Отражается ли на деятельности вашей компании тот факт, что нефтеналивные грузы переходят на трубопроводный транспорт?
— Самая большая сложность — добыть нефть и газ. А для этого надо сначала создать инфраструктуру, привезти строительные материалы, технику и оборудование, построить городки для тех, кто будет добывать углеводороды. И при этом уложиться в сезон. Поэтому мы сконцентрировались на этих сложных больших интересных задачах. А трубопровод или танкер перевозят продукт, полученный на месторождении, не так важно. Наше дело — успешное решение самых сложных задач по доставке. Мы их решаем, поэтому и развиваемся.
— В чем отличие российского логистического рынка от зарубежного?
— В первую очередь в отсутствии у нас инфраструктуры. Арктику, например, по большому счету не с чем сравнить. Конечно, есть такие инфраструктурные проекты, например на севере Канады, на севере Скандинавии. Их подход — сначала проектирование, а затем реализация, конечно с использованием логистики по максимуму. У нас приходится все создавать очень оперативно, на проектирование иногда не хватает времени, многие решения приходится искать по ходу дела. В основном «здесь и сейчас», иногда за неделю. С набором опыта и мы начинаем работать менее рискованно и более производительно, помогая обустраивать месторождения.
— Как отразились на вашем бизнесе последние несколько лет экономического спада в России?
— Те нефтегазовые проекты, в которых мы участвуем, работали и до спада, их нельзя было остановить на полпути — в то, чтобы добывать там нефть, вложено слишком много средств и сил. Мы работали и до сих пор работаем в тех проектах, которые были начаты до появления сложностей в экономике. Это помогло и нам в кризисные годы держаться на плаву. Плюс к этому есть много новых месторождений, новых проектов, идет процесс реновации больших заводов. И все это требует логистики, в том числе негабаритной, таможенного оформления. Поэтому мы не сталкивались со снижением заказов. А теперь начинается освоение шельфа, значит, потребуется и наша работа.
— Какие наиболее сложные и в то же время самые интересные проекты вы реализовали?
— В качестве примера сверхсложной, достойно решенной нами задачи я бы назвал работу на Ванкорском месторождении. Тогда у нас было лишь 10–12 дней в году, за которые очень негабаритный, очень тяжелый груз нужно было доставить из Центральной России через Севморпуть на Енисей, и оттуда, перегрузившись, на Ванкорское месторождение по маленькой «лодочной» речке. Это была операция, рассчитанная по часам. Даже в компании-заказчике не все верили в то, что мы справимся. Но мы выполнили все четко и в срок. Расчет, уверенность в силах и, самое главное, координация, оперативная подготовка — это самое важное во всей логистике. И это то, что нас всегда выручало.
Также хотелось бы отметить сложность задач, которые нам пришлось решать как генеральному экспедитору строительства Варандейского нефтеотгрузочного терминала, который стал единственным в мире морским нефтеотгрузочным терминалом, находящимся в Арктическом регионе.
Но все же самое интересное и сложное в нашей жизни сейчас — автоматизация и программное обеспечение, поиск кадров и их образование. Это непростой труд, но степень удовлетворения потребностей клиента конечным результатом нашей работы на сегодняшний день вдохновляет, вселяет надежду, что мы сможем и дальше развиваться в логистической индустрии совместно с развитием нефтегазовой отрасли России.
