Участие бизнеса в проектах, связанных с решением социальных задач, может осуществляться как через институт социального предпринимательства, так и за счет привлечения в государственные и муниципальные социальные проекты частных инвесторов и партнеров. Оба направления в последнее время набирают популярность в России, но в обоих случаях существует ряд проблем. В первую очередь это отсутствие внятного законодательства, регулирующего взаимосвязи предпринимательских интересов и социальных функций государства и общества, говорят опрошенные РБК+ эксперты. «Заинтересованность частного бизнеса в проектах социальной направленности в последнее время заметно выросла. Но для развития этой сферы необходимо законодательное оформление понятия и критериев социального предпринимательства и социальных инвестиций, отработка механизмов гарантийного и концессионного участия государства в таких проектах», — говорит президент аналитического агентства «Бизнесдром» Арсений Поярков.
И себе, и людям
Социальное предпринимательство начало развиваться в России с начала 2000-х годов, рассказывает ректор РГСУ, член Общественной палаты РФ (ОП) Наталья Починок. Сегодня в стране ежегодно проводятся Дни социального предпринимателя (в этом году — с 25 мая по 2 июля). В конце мая на площадке ОП прошел уже четвертый всероссийский форум «Социальное предпринимательство: время действовать». Существует целый ряд успешных практик развития социального бизнеса, который профилируется на оказании медицинских услуг, общественно полезных делах, проектах в области культуры, экологии, обеспечивает занятость инвалидов, пенсионеров, бывших заключенных и пр. — и при этом получает в ходе свой деятельности определенную прибыль.
С 2008 года фондом региональных социальных программ «Наше будущее» ежегодно проводится конкурс «Социальный предприниматель года». Среди его победителей в разные годы были частные детские сады, центры реабилитации, предприятия социального обслуживания и адаптации престарелых и инвалидов, предприниматели, возрождающие традиционные народные ремесла, и др. Фонд социальных инвестиций, в свою очередь, оказывает консультационно-менторскую поддержку социально-предпринимательским инициативам — под его эгидой работает федеральная акселерационная программа «Социальные инновации», в рамках которой участников обучают основам предпринимательской деятельности, помогают с привлечением финансовых ресурсов, дают бесплатные консультации.
Свои центры по развитию социального предпринимательства создают регионы. Арсений Поярков в качестве примера приводит Нижний Новгород, где с конца 2017 года работает Центр инноваций социальной сферы. «В регионе реализована программа льготного кредитования для социального бизнеса по ставке 6,5% годовых без залога, открыто пять социальных бизнес-инкубаторов: в Нижнем Новгороде, Заволжье, Выксе, Павлове и на Бору», — рассказывает эксперт. В Башкирии реализован проект «Акселератор социальных проектов» — программа сопровождения стартапов, в ходе которой специалисты республиканского Центра инноваций социальной сферы учат предпринимателей развивать и продвигать свое дело. В Мурманске организация «Заполярье без сирот» самостоятельно нашла несколько бизнес-партнеров для проекта «Стартап — школа жизни», который помогает получить профессию подросткам, оставшимся без попечения родителей.
Среди всех форм поддержки у социальных предпринимателей, по словам Арсения Пояркова, наиболее востребованны конкурсы и федеральные программы. Финансирование для социальных проектов сегодня можно получить в рамках конкурса по распределению президентских грантов некоммерческим организациям от Общественной палаты РФ, конкурса социальных стартапов SAP, конкурса социальных предпринимателей «Навстречу переменам», конкурса «Прямые инвестиции в социальное предпринимательство», премии «Я — гражданин!».
Но одними грантами проблему не решить. «Социальному бизнесу необходимы системные меры поддержки от государства — законодательная база, гарантийные механизмы инвестирования, формирование единой инфраструктуры, которая позволит предпринимателям обучаться, консультироваться с крупным бизнесом, обмениваться опытом», — говорит Арсений Поярков.
Пока в России нет закона, закрепляющего понятия «социальное предпринимательство» и «социальное предприятие». Соответствующий проект поправок в закон «О развитии малого и среднего предпринимательства в РФ» в марте этого года прошел в Госдуме РФ первое чтение, дата второго рассмотрения пока не определена. По словам депутатов, документ нуждается в «массе доработок».
Без бюджета
Проблемы с правовой базой существуют и в сфере частного инвестирования в социальные проекты, говорят эксперты. Сейчас на общественном обсуждении находится разработанный Министерством финансов РФ проект федерального закона, который создает единое правовое поле для всех мер поддержки. «Проект предусматривает заключение отдельного (параллельного основному инвестиционному договору) соглашения о поощрении и защите капиталовложений. Он гарантирует стабильность налоговых, регуляторных и иных требований, предъявляемых к инвестору, и устанавливает обязательства по предоставлению компенсаций. Но пока есть вопросы к тому, как именно будут заключаться такие соглашения: нужно ли их применять в отношении уже существующих проектов и как их сочетать с основными договорами, например концессионными соглашениями», — комментирует директор Deloitte Legal Юрий Халимовский.
Сегодня, по его словам, одной из основных форм поддержки при вложениях в социальные проекты является стабилизационная оговорка, которая фиксирует налоговый и в некоторых случаях регуляторный режим для проекта. «Также очень востребованно предоставление бюджетных субсидий, инвестиций или государственных гарантий, когда государство поручается перед кредиторами за инвестора», — добавляет эксперт.
В России, по словам Юрия Халимовского, уже есть примеры социально значимых проектов, в которые были успешно привлечены частные деньги. В 2018 году Москвой было заключено несколько «офсетных» контрактов на общую сумму свыше 50 млрд руб. «По таким контрактам инвестор создает или осваивает новое производство лекарств в обмен на обязательство субъекта РФ закупать эти лекарства только у инвестора. В настоящее время осуществляется заключение еще одного такого контракта на 1,6 млрд руб.», — рассказывает эксперт. В сфере промышленного производства, особенно автомобильной промышленности, по его словам, получили распространение специальные инвестиционные контракты (СПИК). Например, заключенный на рубеже 2018–2019 годов СПИК с АвтоВАЗом предусматривает около 70 млрд руб. частных инвестиций в обмен на налоговые льготы. Примером успешного государственно-частного партнерства (ГЧП) в сфере инфраструктуры является концессионное соглашение о развитии международного аэропорта в Новом Уренгое, где концессионер отказался от бюджетного финансирования, намереваясь вложить около 11 млрд руб. частных средств.
Впрочем, для того чтобы отдельные примеры инвестиций в социалку превратились в распространенную практику, необходимо опять же создание полноценных стимулов в сфере ГЧП со стороны государства. «В России ГЧП не получило широкого распространения в первую очередь из-за отсутствия интереса к участию потенциальных инвесторов. Так, на Западе инициаторами для реализации совместных проектов девелоперов и государства чаще становятся инвесторы. У нас же все ровно наоборот: государство предлагает бизнесу поучаствовать в проекте», — говорит управляющий партнер компании «Метриум», участник партнерской сети CBRE Мария Литинецкая. При этом у тех компаний, которые соглашаются на сотрудничество, может возникнуть ряд проблем. К примеру, строительство школы, поликлиники или детского сада, по словам Литинецкой, не приносит застройщику прибыли. «Да, при ГЧП возможен переход права собственности на готовый объект инвестору. Однако социальная инфраструктура априори не является коммерчески выгодным предприятием для дальнейшей эксплуатации», — отмечает эксперт. Поэтому вопрос чаще всего решается за счет выделения девелоперу дополнительного участка под строительство жилья на продажу.
Если речь идет о ГЧП при строительстве транспортной сети, то взамен инвестор на протяжении нескольких лет может получать процент от транспортных сборов. Однако даже, казалось бы, при гарантированной доходности с реализацией такого партнерства есть проблемы, связанные с отсутствием экономической стабильности, говорит Мария Литинецкая. «Прибыль от участия в проектах ГЧП растянута по времени на несколько лет. При этом у инвестора нет гарантий по соблюдению всех договоренностей сторон в течение жизненного цикла проекта. До тех пор пока у тех, кто вкладывает деньги в социально значимые проекты, не будет уверенности в долгосрочной перспективе инвестиций, ГЧП не сможет работать в полную силу», — резюмирует она.
