Свои среди чужих

Для оценки качества юридических услуг существует несколько авторитетных международных рейтингов, где на лидирующих позициях западные юркомпании, как правило, преобладают над российскими. Данная картина, утверждают участники рынка, объективна далеко не всегда.

«В сердцах олигархов живет английское право»

Одним из главных зарубежных рейтингов среди корпоративных юристов считается британский Сhambers & Partners. Если верить подписчикам International In-house Counsel Journal (а это порядка 20 тыс. юристов компаний), при выборе партнерской юридической фирмы они доверяют именно его рекомендациям.

Чтобы попасть в списки избранных, компании нужно заполнить англоязычную анкету на 26 страницах и указать в ней помимо финансовых показателей компании самые успешные и релевантные, с ее точки зрения, проекты. Команда аналитиков оценивает их по критериям прибыльности и делает выводы об опыте и квалификации юристов. Она же опрашивает указанных компаниями заказчиков, чтобы выяснить эффективность и клиентоориентированность исполнителя, и сводит полученные данные по отраслям права, составляя рэнкинги лучших юристов, а уже на их основе — рэнкинги практик и юркомпаний.

В финальном рейтинге Chambers 2015 года представлены только 37 российских компаний из восьми отраслей. Большинство из них — «ильфы» (ILF, international law firm — международная юридическая компания) и лишь 12 компаний — «рульфы» (Russian law firm — российская юридическая компания).

Чем обусловлен такой перевес, если участие во всех рейтингах бесплатное, а зарабатывают рейтинговые компании уже потом, через платную публикацию расширенного профиля компании в справочнике и у себя на сайте?

Дмитрий Афанасьев, председатель комитета партнеров адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры», описывает эти причины довольно емко: «Во-первых, наши ленятся заниматься маркетингом. Во-вторых, кукушка хвалит петуха, а петух — кукушку, и российские жар-птицы тут новенькие. В-третьих, живет английское право в сердцах олигархов — «ильфы» будут тут как тут».

Преобладают «ильфы» и во втором авторитетном рейтинге, британском Legal 500. Он составляется по схожей методологии, но создатели утверждают, что в нем указаны «самые передовые юридические практики c инновационным подходом к консультированию».

Основные параметры, по которым эти подходы компаний выявляются аналитиками, тоже количественные — список престижных клиентов, объем сделок, доля юркомпании на рынке, приток новых клиентов за год и отзывы старых по сложным сделкам, использование IT-решений и имидж компании на рынке в целом. Вся информация запрашивается напрямую у компаний через анкетирование. Результаты рэнкинга аналитики отсылают для оценки именитым частнопрактикующим юристам, что придает ему дополнительный вес за счет рыночной экспертизы.

Аналитики Legal 500 не указывают общее количество участников по юрисдикциям, но в 2015 году в него вошли 23 «рульфа».

Международные юридические рейтинги и участие в них российских компаний

Британский формализм против российского свободолюбия

В пользу международных бюро срабатывает формализованная процедура сбора данных через анкетирование и высокий уровень стандартизации юридической работы в западных юрисдикциях. Метод, когда исследователи рутинно сводят шаблонные данные, действительно помогает получить на выходе объективный показатель эффективности. Актуален такой подход на устоявшихся рынках. Но эти же стандарты иногда дают сбой на рынке российском.

«Одна из причин ведущего положения «ильфов» — их организованность и системность в подготовке анкет, выработанные благодаря богатому опыту участия в рейтингах. Увы, далеко не каждый российский клиент в данный момент готов уделять этому сопоставимое внимание», — комментирует ситуацию Евгений Жилин, управляющий партнер юридической фирмы ЮСТ.

Есть у российских экспертов претензии к качественному анализу и подходу самих сотрудников крупнейших рейтинговых компаний.

«На практике принятые способы добычи информации и методики ее оценки выглядят так: где-то в Лондоне сидит человек с незаконченным юридическим образованием и собирает данные по рынкам России, СНГ, Африки и странам Ближнего Востока. Вероятно, исследует он эти юрисдикции первый раз в жизни. Как он это делает? Берет трубку, обзванивает российские компании и зачитывает вопросы из анкеты, не вдаваясь в какие-то подробности и особенности», — рассуждает Александр Ситников, управляющий партнер юридической фирмы Vegas Lex.

От объективного — к субъективному

Более субъективный подход исповедуют авторы рейтинга IFLR 1000. Аббревиатура происходит от International Financial Law Review — «Международное обозрение финансового права». Именно этим и занимается данное английское отраслевое издание со штаб-квартирой в Лондоне: поставляет качественную юридическую аналитику для банковского, финансового и инвестиционного бизнеса.

Рейтинг IFLR разделен на два главных направления — «Энергетика и инфраструктура» и «Финансы и корпоративное право». Каждое направление делится на отрасли, а каждая отрасль, в свою очередь, на уровни (tier), по которым ранжируются юридические компании. Их оценивают по финансовым показателям, отзывам участников прошлых рейтингов и, конечно, клиентов, которые должны оценить своих консультантов по шести параметрам: «технические возможности», «коммуникация и доступность», «компетенция команды», «соотношение цена-качество», «отношения юрист-клиент» и «международные связи».

Результатом такого персонифицированного подхода IFLR 1000 к участникам рынка стала несколько иная картина, чем можно наблюдать в других рейтингах: в 2015 году в него вошли 33 юрфирмы из России.

Публикует IFLR 1000 и индивидуальный рэнкинг юристов. Здесь всего две номинации: «ведущий юрист» (leading lawyer) и «восходящая звезда» (rising star). В 2015 году в рэнкинг попали 114 юристов — 90 из них стали «ведущими», а 14 были признаны «восходящими звездами». Правда, делить их на уровни британцы не стали: все специалисты перечислены в алфавитном порядке.

Ценные и лучшие

По принципу общего опроса работает американский рейтинг Best Lawyers («Лучшие юристы»), исповедуя более субъективный подход: в нем оценивают не компании, а конкретных людей. По сути, это обзор профессионалов рынка, избранных самим рынком. Ведь участником рейтинга может стать любой юрист, номинированный другим коллегой.

До оценки адвокатов его основатели Cтивен Нэйфи и Грегори Уайт Смит (оба — выпускники Гарвардской школы права 1977 года) увлекались не только юриспруденцией. Нэйфи, прежде чем стать юристом в фирме Milbank, Tweed, Hadley & McCloy в Нью-Йорке, был помощником конгрессмена и преподавал в Национальной галерее искусств в Вашингтоне. Смит строил карьеру в юридической компании Morrison & Foerster (Сан-Франциско), но тоже был не чужд прекрасного: в соавторстве друзья написали 11 научно-популярных книг по искусству. Самая известная: «Джексон Поллок, американская сага», биография американского художника-авангардиста, которую экранизировал Эд Харрис.

Их методология, как и картины Поллока, на первый взгляд может показаться случайной: аналитики рассылают списки номинированных только юристам из той же юрисдикции и отрасли права. И те должны ответить на один простой вопрос: «Если вы сами не сможете взять дело, насколько вероятно, что вы передадите его одному из этих номинантов?» Вероятность своего решения в пользу каждого коллеги они должны оценить по пятибалльной шкале.

Из этого «элемента случайности» вырисовывается довольно объективная картина лучших игроков на рынке. О чем свидетельствует и растущее доверие к Best Lawyers: на сегодняшний день в рэнкинге участвуют юристы из 70 стран, и российские правоведы в нем представлены так же широко и подробно, как и их западные коллеги. В открытом списке их 130, закрытый список доступен только платным подписчикам.

Командный труд

Получить членство в эксклюзивном клубе международных юридических рейтингов для российской компании реально. Однако это трудоемкий и затратный процесс.

«Не очень известные компании, как правило, не ставят столь амбициозных задач, а стараются пополнять клиентскую базу, постепенно завоевывая авторитет, который позволяет стать им известными», — делится наблюдением Елена Ермакова, генеральный директор патентного агентства «Ермакова, Столярова и партнеры», которое в этом году вошло в рейтинг Legal 500.

Но этот консервативный подход, по оценкам экспертов, меняется в пользу участия, и с каждым годом «рульфов» в западных рейтингах становится все больше, а их позиции поднимаются все выше. «С наступлением кризиса и введением санкций российские игроки на рынке юридического консалтинга постепенно отвоевывают часть работы у своих международных коллег. По нашим прогнозам, со временем соотношение «ильф»/«рульф» в лидерах международных рейтингов будет выравниваться в сторону «рульфов», — прогнозирует Ирина Булыгина из КИАП.

Ее работодатель, адвокатское бюро КИАП, появилось пять лет назад. В портфолио компании было несколько значимых для бизнеса проектов, и ее руководство сразу же подало анкету на участие в одном из рейтингов. «Мы получили свой первый рейтинг в первый же год. Надо просто действовать, причем амбициозно. Еще важно иметь активных в маркетинговом смысле юристов и трудолюбивого маркетолога, потому что рейтинги — это большой командный труд», — делится секретом Ирина Булыгина.

Командный труд может окупиться сравнительно быстро. Присутствие в рейтинге открывает российским компаниям доступ к крупным тендерам на оказание юридических услуг, для участия в которых этот параметр является обязательным условием допуска.

Кроме того, по разным оценкам, от 5 до 10% новых клиентов обращаются к ним именно благодаря известности, которую дает публикация в справочниках и на сайтах рейтингов.

«Умный инхаус не выбирает юридическую фирму по рейтингам. Он выбирает тех, кому доверяет, а потом использует рейтинги, чтобы обосновать свой выбор начальству», — иронично резюмирует Дмитрий Афанасьев.