— По официальной статистике Минфина, продолжает уменьшаться число аудиторов и аудиторских организаций. На начало 2014 года аудиторов было 23 тыс., аудиторских организаций — 4,7 тыс., на начало 2017-го — 19,6 тыс. и 4,4 тыс. соответственно. Причем в 2016 году количество аудиторов уменьшилось почти на 2 тыс. — это почти втрое больше, чем в 2015-м. Как вы объясните такую динамику?
— Вы называете количество лиц, имеющих право вести аудиторскую деятельность. Но совсем не обязательно, что все эти люди и организации действительно оказывают аудиторские услуги. Количество фактически оказывающих аудиторские услуги всегда меньше, чем количество имеющих на это право. Если же смотреть на количество именно работающих аудиторов и аудиторских организаций — оно почти не меняется на протяжении достаточно долгого времени; для нас это более важный показатель, свидетельствующий, если хотите, о стабильности ситуации в отрасли.
— А остальные, те, кто имеет право, но не пользуется, — получается, они просто платят взносы в саморегулируемые организации, ничего не получая взамен?
— Платят или не платят — это вопрос взаимоотношений СРО со своими членами. Относительно же мотивации, есть очень много причин иметь действующий квалификационный аттестат. Самая очевидная — наличие профессионального аттестата повышает стоимость специалиста на рынке труда в смежных областях; так, многие главные бухгалтеры имеют аттестат аудитора, не занимаясь собственно аудитом и используя этот аттестат как признаваемое бизнесом и государством подтверждение квалификации. Специалисты, занятые во внутреннем контроле в организациях, имеют аттестаты аудитора — это тоже рассматривается как подтверждение профессионализма.
— Давайте тогда о статистике по организациям. В 2015 году очень резко выросла доля организаций, которым менее одного года от роду, в 2016-м она тоже была на высоком уровне — 7,2 и 6,1% соответственно в сравнении с 3,5% в 2013 году. И это на фоне общей стагнации рынка. Это что — фирмы-однодневки усилили присутствие?
— Не думаю. С нашей точки зрения, важнее другой показатель — доля аудиторских организаций, которые работают на рынке более пяти лет. Эта доля устойчиво растет — в 2016-м таких компаний было 79,3 против 77,4% в 2013-м. Что касается роста доли новых компаний в 2015 году — это во многом итоги 2014-го, то есть до начала усиления регулирования и надзора на аудиторском рынке. Сейчас, по нашим ощущениям, ситуация уже иная.
— Вы сказали об ужесточении регулирования — что конкретно произошло?
— В 2016 году это прежде всего укрупнение саморегулируемых организаций аудиторов. В этом году меры, направленные на усиление надзора на аудиторском рынке, вовлечение в эту деятельность Банка России. Эти новации сказываются на количестве тех, кто рассматривает возможность выхода на рынок аудита.
— Не очень понятно. Укрупнение СРО было сопряжено с необходимостью переманивания новых членов — логично предположить, что это сопровождалось не усилением, а ослаблением контроля…
— Давайте разделим этапы преобразования саморегулируемых организаций и обычной их работы. Конечно, на этапе, когда СРО надо было выполнять численные критерии, могло быть ослабление контроля качества. Но даже тогда существенного снижения уровня требований СРО к своим членам мы не наблюдали. Укрупнение саморегулируемых организаций позволит, с нашей точки зрения, повысить требовательность к аудиторам. — А процесс укрупнения СРО — он закончен? Число аудиторов, аудиторских организаций сокращается по одной-две сотни в год. Есть ли опасность, что в некий момент не найдется места даже для двух СРО, способных выполнить требования законодательства по числу членов?
Наша позиция по данному вопросу не изменилась: в интересах аудиторской профессии — единая сильная саморегулируемая организация, оснований для множественности СРО на данном рынке мы не видим. А что реально будет происходить с саморегулируемыми организациями — дело профессии. В аудите в отличие от многих иных сфер эти институты не насаждались извне, они исторически возникли из потребностей самой профессии. Другое дело, что на определенном этапе государство призвало профессию к тому, чтобы это были крупные институты, чтобы прекратилось совершенно неоправданное соревнование между ними. Так что сама аудиторская профессия должна решить, что дальше будет с СРО.
— А что происходит в части государственного надзора? На смену упраздненному Росфиннадзору пришло казначейство, оно проводит проверки работы аудиторов общественно значимых организаций. По вашему ощущению, этот госконтроль повышает качество работы аудиторов? Какова динамика числа выявленных нарушений?
— Практически с первого года существования такого независимого от аудиторской профессии надзора стало очевидно, что он оказывает очень дисциплинирующее влияние на аудиторов. Это отмечают и независимые эксперты, и мы видим по некоторым признакам, порой косвенным. Пока мы находимся все еще на этапе становления внешнего надзора за аудиторскими организациями. По-прежнему во многом это формальный контроль, при котором проверяется соблюдение буквы аудиторских стандартов — наличие предусмотренных документов, соблюдение всех установленных процедур. Однако постепенно проверяющие начинают рассматривать действия аудитора по существу — каким образом оценивались те или иные факты аудитором, соблюдались ли принципы, которые установлены аудиторскими стандартами, при оценке того или иного события, сделки, факта хозяйственной жизни клиента. Проверяющие высказывают собственные суждения, подчас отличные от тех, которые высказал аудитор. Возникает дискуссия между аудитором и проверяющим, в этой дискуссии выявляется, как это действительно должно было быть оценено. Мы рассматриваем такой подход как очень положительное явление.
— Введение международных стандартов аудита с этого года какую роль играет в этих процессах?
— Пока рано делать выводы. Мы официально перешли к применению международных стандартов аудита с 1 января 2017 года. Но по контрактам, заключенным в прошлом году, аудиторам была предоставлена возможность работать в рамках прежнего регулирования, чтобы не менять условия договоров и сам процесс подготовки аудиторских заключений. Думаю, что самые предварительные выводы можно будет сделать только по итогам 2017 года, а серьезно проанализировать влияние перехода на МСА — по результатам аудиторских сезонов 2019–2020 годов.
— Но все-таки, по ощущениям, у тех, кто работает по международным стандартам, больше ли процент модифицированных заключений, например?
— Это не совсем корректная постановка вопроса. От того, какими стандартами вы пользуетесь, не зависит количество выданных модифицированных заключений. Что ясно уже сегодня — при работе по МСА повышается информативность аудиторских заключений. В особенности в отношении тех организаций, чьи ценные бумаги обращаются на организованных рынках, потому что для них международными стандартами предусмотрено применение расширенной формы аудиторского заключения.
— Вы упомянули публичные компании, чьи ценные бумаги обращаются на биржах. Что для них изменится в связи с появлением на рынке еще одного регулятора — Банка России?
— Подключение Центрального банка к надзору на аудиторском рынке планируется не только в отношении аудиторских организаций, обслуживающих публичные компании, но всех общественно значимых организаций. Это все те клиенты, деятельность которых имеет существенное значение для экономики России, чья отчетность представляет общественный интерес.
— Какой дополнительный функционал будет задействован в надзоре, зачем понадобилось привлекать ЦБ в качестве дополнительного регулятора?
— Дополнительного, двойного надзора не будет. Предполагается, что надзор за аудиторами общественно значимых организаций будет осуществлять в полной мере Банк России. Такого, что два органа надзирают за одними и теми же аудиторскими организациями, не будет. В системе Банка России сконцентрированы большие объемы информации, позволяющие более глубоко подходить к оценке работы аудиторских организаций, проверяющих общественно значимые компании. Центробанк осуществляет надзор за банками и некредитными финансовыми организациями, регулирует деятельность публичных компаний — эмитентов на фондовом рынке. Это дает возможность посмотреть на данные компании с иной стороны и сравнить данные регулятора с мнением независимых аудиторов.
— Не очень понятно тогда, о какой независимости аудиторских заключений может идти речь. ЦБ задает правила игры, осуществляет надзор за участниками рынка, а вдобавок еще за теми, кто дает независимую оценку их отчетности…
— Такая проблема действительно существует. Задача заключается в том, чтобы найти приемлемые механизмы, которые обеспечат реальную независимость аудиторов. Если же такие механизмы не будут найдены, то, на наш взгляд, стоит еще раз оценить предлагаемые новации.
— Сейчас обсуждается возможность изменения законодательства в части требований к обязательному аудиту — в частности, поднятие минимальных требований к финансовым показателям предприятий, для которых аудит обязателен. В чем идея новаций, каково отношение к ним Минфина?
— В Госдуму внесен законопроект, который предусматривает пересмотр сферы обязательного аудита. Ничего революционного в этом нет, о таком пересмотре речь шла довольно давно — например, в прошлом году, когда работали над концепцией дальнейшего развития аудиторской деятельности в стране. Корректировка сферы обязательного аудита была названа одним из направлений работы. Предпринята попытка более точно определить круг реальных пользователей результатов аудита, тех, для кого действительно важна деятельность аудитора. В тех случаях, когда ясно, что заинтересованных лиц нет или им требуется не столько аудит отчетности, сколько иная услуга аудитора, от обязательного аудита предложено отказаться. Сейчас эти предложения будут обсуждаться в Государственной думе. Я думаю, что по результатам обсуждений будет выработана более точная модель обязательного аудита в отношении круга организаций, на которые распространяется данная процедура.
— Кого освободят от повинности, если в общих чертах?
— Прежде всего, это должно коснуться ряда предприятий малого бизнеса.
— По официальной классификации малый бизнес у нас — до 800 млн руб. годовой выручки, а обязательный аудит — с 400 млн. Выпадение из сферы обязательного аудита предприятий с выручкой 400–800 млн руб. сильно скажется на рынке аудиторских услуг?
— Если законодатель установит именно такие критерии — да, это затронет значительную часть аудиторского рынка.
— Всего, по данным Минфина, доля обязательного аудита — примерно 90% рынка аудиторских услуг, а сегмент предприятий с выручкой 400–800 млн — это сколько?
— Доля аудиторских клиентов с выручкой менее 400 млн руб. составляет порядка 65% общего числа клиентов, с выручкой от 400 млн до 1 млрд руб. — еще 16%. Однако, обсуждая эти инициативы, по нашему мнению, надо ориентироваться на интересы экономики в целом, а не только на интересы отдельной ее сферы. Для многих малых предприятий, особенно стартапов, обязательный аудит действительно выглядит неоправданной обузой.
