В 2020 году Российское газовое общество (РГО) по просьбе Минэнерго разработало проект, в соответствии с технико-экономическим обоснованием которого строить подземные хранилища нефти целесообразно в искусственных кавернах (пустотах) каменной соли. В зависимости от объема хранилища его стоимость может варьироваться от 100 млрд до 200 млрд руб. (удельные затраты составят от 1800 до 3450 руб. за 1 куб. м). При этом, по расчетам РГО, целесообразно создать сеть, рассчитанную на хранение не менее 10% годовой добычи нефти. Для финансирования предлагается использовать госсредства, в том числе из Фонда национального благосостояния, и частные инвестиции. Анализ показал, что из 12 соленосных бассейнов России наиболее перспективными для размещения подземных нефтехранилищ являются Прикаспийский, Волго-Уральский, Калининградский, Центральный и Северо-Кавказский бассейны. Через эти территории проходят магистральные нефтепроводы и железные дороги. Кроме соляных каверн можно использовать истощенные нефтегазовые месторождения, уточняют в РГО. По подсчетам организации, на базе существующих объектов можно создать хранилища нефти и нефтепродуктов за три—пять лет.
В конце июня замминистра энергетики Павел Сорокин говорил, что вопрос прорабатывается совместно с компаниями отрасли. По его мнению, наиболее эффективным в данной ситуации будет государственно-частное партнерство с привлечением международных инвесторов и биржи. В пресс-службе Минэнерго РБК+ заявили, что на данный момент вопрос остается в стадии проработки.
Рыночный расклад
После распада СССР резервуарный парк для нефти и нефтепродуктов на территории России составлял 13,2 млн куб. м. Он принадлежал «Главтранснефти», правопреемницей которого затем стала «Транснефть». На данный момент в портфеле производственных активов «Транснефти» более 1,5 тыс. резервуаров общим объемом более 24 млн куб. м (это порядка 20,4 млн т нефти). Объем резервуарного парка для нефти, по данным на конец 2019 года, составляет 19,3 млн куб. м, для нефтепродуктов — 4,9 млн куб. м.
По данным РГО, вместимость построенных хранилищ нефти в мире (включая стратегические резервы) составляет около 651,3 млн куб. м, а общее количество хранилищ — 696 единиц. При этом емкость действующих нефтехранилищ в России в 20 раз меньше, чем в США, она соответствует уровню таких стран, как Южная Корея и Италия. Соединенные Штаты располагают наиболее крупными нефтехранилищами, предназначенными как для стратегического нефтяного резерва, так и для коммерческого использования. Там более половины емкости приходится на стратегические резервы: объем четырех основных объектов по хранению составляет 113,6 млн куб. м в соляных кавернах, говорит исполнительный директор РГО Роман Самсонов. Динамика движения коммерческих запасов нефти и нефтепродуктов оказывает существенное влияние на мировые цены на нефть, отмечает он.
В то же время, например, Южная Корея, пятый по величине импортер нефти в мире, занимает четвертое место в Азии по объему коммерческих нефтехранилищ и является популярным местом для хранения нефти и топлива благодаря своей близости к ведущим покупателям нефти в регионе, включая Китай и Японию. Наряду с собственными НПЗ хранилища Южной Кореи также используют государственные нефтяные компании таких стран, как Объединенные Арабские Эмираты и Кувейт. Общий объем нефтехранилищ государственной нефтяной компании KNOC составляет 136 млн барр., порядка 96 млн барр. отведены для стратегических резервов страны.
Резервный вопрос
Сегодня никто точно не знает объема возможных хранилищ в России, говорит Роман Самсонов. Основные действительно у «Транснефти», но возможностей на 20–30 млн т нефти, которыми располагает компания, недостаточно, нужны емкости порядка 50 млн т, полагает он. «Мощности российских нефтехранилищ фактически не готовы выполнять функцию стратегического накопления больших объемов нефти. Таким образом, Россия оказалась хуже подготовлена к текущему нефтяному кризису, чем те же Саудовская Аравия или США», — считает он. В такой ситуации для балансировки мирового рынка Россия может только сокращать собственную нефтедобычу со всеми вытекающими негативными последствиями, такими, например, как безвозвратные потери ряда консервируемых скважин, поясняет он. Тогда как при наличии собственной системы стратегического хранения нефти наша страна могла бы существенно снизить негативный эффект на отрасль от вынужденного сокращения добычи нефти даже в контексте добровольно принятых обязательств ОПЕК+, полагает он.
Вопрос создания резервных нефтехранилищ неоднозначный, он возник на фоне сделки ОПЕК+, когда нужно было резко сокращать добычу, говорит генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. Идея заключалась в том, что при наличии хранилищ нефть можно закачивать сначала в них, а потом уже распределять эти объемы на рынке. «Если посмотреть на ключевые нефтяные страны, у которых есть нефтехранилища, то среди них преобладают импортеры нефти. Это связано с простой вещью: они эти хранилища создавали на случай политических перебоев, ведь если у этих стран нет поставок нефти, они серьезно страдают. Если же нефть дешевая, ею можно заполнить хранилища. Так в этом году делает Китай, который по этой причине очень удачно провел 2020 год», — говорит Константин Симонов.
В американском Кушинге (Оклахома) модель примерно такая же: если нефть стоит дешево, ее закачивают в хранилища и потом перепродают по более выгодной цене, отмечает эксперт. Именно перезаполнением хранилищ была вызвана ситуация с падением цены на нефть до отрицательных значений. «Давайте представим, что у нас были бы хранилища весной. Теоретически нефть можно залить в хранилища, но дальше что с ней делать?» — рассуждает Константин Симонов.
В свою очередь, руководитель международной практики КПМГ по оказанию услуг компаниям нефтегазового сектора Антон Усов считает, что дополнительные хранилища не нужны, так как наша страна — нефтеэкспортер и у нас достаточные запасы нефти «в земле». «В Америке такие хранилища обусловлены историей, когда был этап развития нефтедобычи и энергозависимости от импорта нефти. Китай, как импортер, в настоящее время повторяет практики США, в том числе для ценового арбитража. Необходимый резерв для нужд обороны и энергобезопасности и так существует со времен СССР», — отмечает он.
У Романа Самсонова иное мнение. Учитывая обязательства России по сокращению добычи в рамках ОПЕК+ на ближайшие два года, создание собственных стратегических и коммерческих нефтехранилищ в стране позволило бы снизить негативные эффекты от вынужденного сокращения добычи и консервации скважин, уверен он. Это позволило бы создать эффективный рыночный инструмент для повышения гибкости российской нефтедобычи, что существенно для обеспечения энергетической безопасности страны. «Принятие решения по созданию больших объемов нефтяных емкостей могло бы поставить РФ в ряд стран, обладающих запасом нефти, влияющим на мировое производство и потребление нефти и его цену», — полагает Роман Самсонов.
