Решения , Весь мир ,  
0 

Доброкачественные образования

Фото: Василий Шапошников / Коммерсантъ
Фото: Василий Шапошников / Коммерсантъ
Основным инструментом для ухода российской фармацевтической промышленности от импортной зависимости в следующие десять лет власти страны видят фармкластеры.

Поставленные Стратегией развития фармацевтической промышленности на период до 2020 года («Фарма 2020») задачи выполнены. По данным Росстата, объем производства лекарственных препаратов в РФ в 2020 году вырос на 406% по сравнению с 2009-м и достиг 485,8 млрд руб. А доля лекарств, произведенных на территории РФ за счет развития локального производства, увеличилась за это время с 24,3 до 34,9%. При этом общий объем рынка, по отчетам аналитической компании DSМ, превысил 2 трлн руб.

Стратегические амбиции

Целевые ориентиры новой стратегии до 2030 года выглядят еще амбициознее: через восемь лет объем производства фармацевтической продукции в России должен составить не менее 1,2 трлн руб., а объемы ее экспорта — удвоиться. Также в документе заложено, что доля локально произведенных лекарств от общего объема рынка к 2030 году должна составить не менее 42% в денежном выражении, доля отечественных лекарств в общем объеме продаж жизненно необходимых и важнейших препаратов — не менее 65% в натуральном выражении, обеспеченность отечественными лекарственными препаратами по перечню социально значимых и особо опасных заболеваний — не ниже 70%. Показатель выручки от новых оригинальных препаратов в общей выручке российских фармкомпаний должен подняться до 15% вместо сегодняшних 5%.

В правительстве полагают, что решению задач новой стратегии должны способствовать дальнейшая локализация иностранных производителей и региональная кластерная политика.

Фармацевтические кластеры, объединяющие науку и бизнес, — мировая практика, отмечает глава евразийского бизнес-подразделения фармацевтической компании «Босналек» Валентина Бучнева. По ее словам, суть создания отраслевого кластера состоит в объединении компаний, работающих в одном направлении, чтобы, решая совместно задачи по логистике, развитию инфраструктуры, кадровому обеспечению, привлечению и поддержке R&D-инициатив, можно было оптимизировать затраты, воспитывать кадры, стимулировать новые разработки и получать конкурентные преимущества за счет этой синергии.

Неслучившийся прорыв

Одной из целей «Фармы 2020» было развитие местного производства полного цикла с уходом от импортозависимости в области фармсырья, технологий и научных разработок. Надежда в достижении этих целей возлагалась на развитие системы кластеров, учитывая определенные преимущества каждого из регионов.

Предполагалось, например, что Калужский кластер выиграет из-за выгодной локации и близости к столичному региону, Ярославский кластер сможет конкурировать за счет кадрового наполнения, подмосковный — благодаря научному потенциалу МФТИ, в Санкт-Петербурге инвесторам предложили привлекательные налоговые условия.

Однако анонсированная Минэкономразвития госпрограмма ограничилась отбором порядка 20 заявок для формирования перечня пилотных программ развития территориальных инновационных кластеров, рассказал председатель правления Союза фармацевтических и биомедицинских кластеров России Захар Голант. Вторая попытка запустить программу была предпринята уже Минпромторгом. На этот раз регионы получили субсидии, но механизмы их реализации с учетом региональных особенностей, а также стимулы для создания и развития высокотехнологичных производств на федеральном уровне проработаны не были. Усилия региональных властей были стеснены бюджетными ограничениями их полномочий.

Исключение составили особые экономические зоны, считает Захар Голант: «Благодаря понятной экономической модели такие промышленные территории сформировали хорошие предложения для инвесторов, позволившие им быстрее реализовать проекты». Так, в Санкт-Петербурге за десять лет сложилось более десятка новых производств, дающих достаточно большие налоговые отчисления.

В целом сегодня кластеров полного цикла, которые реально объединили бы производителей, крупные научные и образовательные учреждения своих регионов, в стране единицы (см. справку). Нет пока прорыва и в решении научных задач. «R&D ведется, однако кардинально ситуация с инновационными лекарствами в стране за прошедшие годы не изменилась», — констатирует Валентина Бучнева. В России по-прежнему производятся преимущественно дженерики, регистрируется относительно немного новых препаратов, большинство из которых имеют зарубежное происхождение.

Согласно данным ежегодного исследования компании IQVIA о доступности инновационных лекарств и времени, необходимом для того, чтобы они оказались доступны пациентам (W.A.I.T. Indicator), из 34 исследуемых стран (из них 24 — члены ЕС) Россия находится на 31-м месте по уровню обеспеченности инновационной терапией. За 2016–2019 годы в России из 152 инновационных препаратов, включенных в исследование, было зарегистрировано лишь 26, что в пять раз меньше, чем в лидирующих по этому показателю Германии и Дании.

Ухода от импортозависимости тоже пока не случилось: по-прежнему более 80% сырья — импорт из Китая и Индии, отмечает Валентина Бучнева. В целом, согласно аналитическому отчету биофармкластера «Северный», на российском рынке в 2019 году 70% от объема продаж в стоимостном выражении пришлось на импортные препараты.

«Кластеры — это консорциум, естественное взаимодействие, где есть академическое образование, R&D и трансляция в виде конкретного взаимодействия с коммерческими частными фармацевтическими или биомед-, биотехкомпаниями. Но по факту в результате получилось не так много реальных продуктов и реальных проектов», — добавляет директор Центра геномных технологий и биоинформатики МФТИ («Физтех.Био») Павел Волчков. А доля тех инвестиций, которые воплотились в виде реальных компаний, не такая большая, как могла бы быть. Хотя большинство инвестиций в рамках «Фармы 2020» было направлено на финансирование текущих проектов, в высокорискованные стартапы практически не инвестировали, подчеркивает эксперт.

Однако самая большая проблема, по мнению Павла Волчкова, — отсутствие преемственности госпрограмм: какие бы недостатки ни имела «Фарма 2020», она акцентировалась именно на фармацевтике. Сейчас же возник разрыв в финансировании создаваемой инфраструктуры (из-за затянувшейся паузы между завершившейся программой и запаздывающей новой), которая может быстро начать разрушаться.

«Это сродни кассовому разрыву предприятия, — поясняет Павел Волчков. — Когда за период действия программы создается ряд зависимых от нее проектов, компаний, которые испытывают серьезные проблемы при паузах в год или несколько лет, возникающих при окончании одной программы и запоздалом наступлении преемственной».

Рыночные перспективы

По словам генерального директора Ассоциации российских фармацевтических производителей Виктора Дмитриева, западный подход к задаче кластера иной: взять хорошую идею и довести ее до коммерческого результата. И те российские кластеры, которые создавались именно по такой схеме, продолжают развиваться и имеют хорошие перспективы.

Десять лет назад о создании фармкластеров заявляли практически 90% регионов — тогда это было «модно», говорит Виктор Дмитриев. Но в итоге там, где не было четкой программы и понимания, для чего все это делается, кластеры остались только на бумаге. Однако есть и обратные, достаточно яркие примеры. Так, по словам эксперта, в Ярославле изначально не приходилось говорить о хорошо развитой фарме. Но именно там были созданы условия для прихода инвесторов и строительства новых заводов. Параллельно началась подготовка кадров, формировался центр трансфера технологий.

Развиваются фармкластеры и в других регионах. Но пока там сосредоточены в основном производства — в большей степени российские подразделения иностранных компаний, заинтересованные не столько в развитии российского фармпрома, сколько в снижении издержек за счет локализации производства, говорит Валентина Бучнева: «Безусловно, они влияют на экономику региона расположения — создают рабочие места, базу для налогообложения».

Но в целом российские фармкластеры не стали драйверами отрасли. Количество компаний в средних кластерах колеблется от 15 до 52, степень взаимодействия научных институтов, фармкомпаний и других участников, которые и должны создавать синергетический эффект, находится на низком или среднем уровне, считает гендиректор компании «Буарон» в России Ирина Никулина. По ее словам, идея создания российских фармкластеров заключалась в стимулировании инноваций, создании партнерств и новых продуктов, в том числе «экспортного уровня». Однако сегодняшний день заставляет пересмотреть их функцию, скорее всего, в пользу массового выпуска жизненно важных лекарств: «Даже самый крупный кластер — Калужский, выпуская продукции на сумму свыше 55 млрд руб., покрывает всего 3% объема российского фармрынка».

Перспективы кластерного развития сегодня гораздо масштабнее, чем десять лет назад, считает Захар Голант: «Обеспечение не только готовыми формами, но и сырьем для них технологически гораздо более сложная задача. И ее решение требует более эффективных форм поддержки. Тем более что государство напрямую не закупает субстанции. Поэтому самое главное — обеспечение спроса. Недостаточно просто стимулировать промышленность, одновременно надо менять концептуальный подход и уменьшать рыночный риск для участников программ».

При этом, по мнению Павла Волчкова, было бы нецелесообразно продолжать программы с прямым госфинансированием: такое финансирование отрывочное, промежуточное и не всегда может предусматривать цельную долговременную стратегию. По его мнению, следует консолидировать позицию государства в области создания правильного ландшафта и инфраструктурной базы, одновременно обеспечивая кластерам какие-то преференции. «Конечно, самостоятельно фармацевтический бизнес в России не сформируется. Но сами компании должны быть финансово независимы от госинвестиций», — считает эксперт.


Биофармацевтические центры России

Сегодня в России функционируют 12 биофармацевтических кластеров. Из них наиболее развитыми считаются четыре.

В состав резидентов Ярославского кластера входят заводы таких компаний, как «Такеда» (Япония), «Тева» (Израиль), отечественные «Р-Фарм», «НТфарма», «Фармославль», «Витафарма», «Бентус лаборатории».

Обладателем серебряного сертификата Cluster Excellence является Калужский фармацевтический кластер. По данным BusinesStat, резидентами кластера являются 50 отраслевых региональных организаций («Ново Нордиск», «Хемофарм», «Ниармедик плюс», «Берлин Хеми», Обнинская химико-фармацевтическая компания, «Берлин-Фарма», «Астра Зенека Индастриз» и др.).

Среди резидентов Санкт-Петербургского кластера биотехнологическая компания Biocad, КГ «Фармсинтез». Созданный на базе МФТИ биофармацевтический кластер «Северный» объединяет Центр высоких технологий «ХимРар», ГК «Протек», «Акрихин», Janssen и другие компании.

От первого лица «Актуальные тренды привели к появлению новых решений на рынке»
Скачать Содержание
Закрыть