Депутаты одобрили законопроект о частичной замене налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) налогом на добавленный доход (НДД), с 1 января 2019 года реформа начнет действовать в пилотном режиме. В течение почти 20 лет она была камнем преткновения между Минфином, с одной стороны, и Минэнерго и нефтяными компаниями — с другой. Потери федерального бюджета, по оценкам Минфина, могут составить до 20–30 млрд руб. в год, правительство взамен рассчитывает на инвестиции нефтяников в отрасль.
Что имеем
Сейчас нефтяные компании платят налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) и экспортную пошлину. НДПИ — простой и понятный налог. Добыл тонну нефти — заплати взнос в бюджет. Величина налога меняется каждый месяц, она зависит от типа нефти, динамики мировых цен, курса рубля к доллару, а также от коэффициента Минфина. В 2015 году ведомство ввело особую надбавку при расчете НДПИ, которую затем не раз увеличивало. Например, в этом году она составляет 357 руб. за тонну. В следующем будет уже 428 руб. Таким образом правительство пытается сбалансировать федеральный бюджет, который в последние годы был дефицитным, в то время как ТЭК, несмотря на падение цен на нефть, чувствовал себя неплохо. Ослабление национальной валюты позволило компаниям даже увеличить свои доходы в пересчете на рубли, что дало Минфину основание отправить еще часть «пирога» нефтяников в бюджет за счет этой надбавки.
Еще один платеж — экспортная пошлина. Ее размер также ежемесячно определяет Минфин, корректируя с учетом мировых цен на нефть. Ниже цена — меньше пошлина, и наоборот. (Величина пошлины также зависит от вида экспортируемого ресурса — например, дешевле обходится вывоз высоковязкой нефти.) Так, с 1 мая 2018 года экспортная пошлина на нефть составляет $118,5 за тонну.
Всего взносов по НДПИ в прошлом году в казну поступило на 4 трлн руб. — темпы прироста за год составили 41% благодаря высоким ценам на нефть. Это 44% от всех поступлений в федеральный бюджет. Еще примерно столько же получили бюджеты субъектов. В соответствии с законодательством нефтяная рента распределяется примерно поровну между федеральным бюджетом и бюджетами субъектов Федерации, на территории которых была добыта нефть. Это позволяет таким регионам, как, например, Тюменская область, быть одними из самых богатых в России.
Нет дохода — нет налога
После увеличения налоговой нагрузки с введением в 2002 году НДПИ компании предпочитают осваивать месторождения, для которых правительство установило льготы, поскольку инвестиционная привлекательность бурения на участках с обычным режимом налогообложения уменьшалась. По экспертным оценкам, такое положение дел снижало потенциал отрасли, поскольку российские компании имели немного возможностей инвестировать в технологии и разведку. В то же время, например, нефтяные компании США активно занимались сланцевыми технологиями добычи.
Введение НДД дает шанс изменить ситуацию. Ключевое преимущество нового налога — гибкость. Если НДПИ устанавливается просто за добытую тонну нефти, то НДД — только в случае получения дохода от этой тонны. Нет дохода — нет налога. Это позволяет компаниям инвестировать в развитие, отдавая бюджету то, что положено. Как говорят сторонники реформы, бюджет пожертвует копейкой сейчас, чтобы получить рубль в будущем.
Все месторождения теперь будут поделены на четыре категории: greenfields (новые месторождения) Восточной Сибири, выработанные менее чем на 5%; месторождения, пользующиеся льготой по экспортной пошлине; действующие месторождения в Западной Сибири со степенью выработанности от 10 до 80%, а также greenfields Западной Сибири с выработанностью менее 5% и с совокупными запасами не более 50 млн т. В список пилотных проектов по применению НДД в нефтяной отрасли вошли 35 участков, разрабатываемых «Роснефтью», ЛУКОЙЛом, «Газпром нефтью», «Сургутнефтегазом», а также несколькими менее крупными компаниями.
Таким образом, применение НДД приводит налоговую нагрузку в соответствие с условиями добычи нефти на каждом конкретном месторождении. Это создает условия для инвестиций, в том числе в разработку месторождений с повышенными производственными затратами, включая трудноизвлекаемые запасы, объясняет заведующий лабораторией Института экономической политики имени Гайдара Юрий Бобылев.
Переход на НДД — это непростой выбор между наполнением бюджета любой ценой и будущим нефтяной отрасли, констатирует аналитик IFC Markets Дмитрий Лукашов. И его уже нельзя откладывать, уверен эксперт. По итогам 2016–2017 годов добыча нефти в России стабилизировалась на уровне 547 млн т в год. Это самый большой объем за все постсоветское время, примерно равный исторически максимальной добыче в 1980-е годы. При этом прирост запасов очень быстро сократился с 575 млн т в 2016 году до 550 млн т в 2017 году. Фактически прирост запасов в прошлом году всего на 3 млн т превысил добычу. Такого не было с начала 2000-х годов. Отрасль оказалась перед угрозой консервации.
В чем подвох?
В целом мировой опыт подобного налогообложения нефтянки можно считать успешным. Страны по-разному настраивали НДД под свои задачи. Например, в Норвегии, Великобритании и Австралии применяются единые ставки рентных налогов на доход. В Казахстане действует прогрессивный налог на сверхприбыль, ставка которого составляет от нуля до 60%.
Очевидный минус реформы в краткосрочной перспективе — потери федерального бюджета. Последовательным критиком НДД был в течение многих лет замминистра финансов, куратор налогового блока Сергей Шаталов. Именно он неоднократно откладывал реформу в долгий ящик, ссылаясь на ее неприменимость для России. Однако его преемник с 2016 года Илья Трунин смог найти компромисс между правительством и нефтяниками.
Нефтяным компаниям реформа дает большое преимущество, и уже появились опасения в том, что нефтяники начнут утаивать часть доходов. Некоторые страны, применяющие похожие системы, уже столкнулись с тем, что производители занижают доходы и завышают расходы, чтобы платить меньше налогов.
«Потери федерального бюджета могут превысить прогнозируемые 20–30 млрд руб., поскольку конструкция НДД позволяет завысить расходы, сократив тем самым налогооблагаемую базу (скажем, раздув административные издержки или же за счет роста затрат на трубы, дорожающие чуть ли не каждый год)», — опасается независимый эксперт Леонид Хазанов. По его оценкам, потери могут составить порядка 50 млрд руб.
Поскольку Минфин долго сопротивлялся, с неохотой шел на реформу, это нашло отражение в ее итоговой конструкции — она будет проводиться постепенно и с оговорками, отмечает аналитик ГК «Финам» Алексей Калачев. «Во-первых, на НДД пока будут переводиться лишь пилотные проекты и под него подпадет лишь около 5% добычи в стране. Во-вторых, выпадение доходов бюджета из-за введения НДД предполагается хотя бы частично компенсировать ростом ставок по НДПИ по остальным месторождениям. И в-третьих, не все затраты в полном объеме можно будет вычитать, а только в пределах заданных значений», — объясняет эксперт.
Время для запуска нового налога выбрано удачное. Профицит федерального бюджета в 2018 году может составить 1,5–2% ВВП, при том что в 2017 году он был исполнен с дефицитом 1,4% ВВП. Это стало возможным благодаря росту цен на нефть: сейчас они приближаются к $78 за баррель марки Brent при заложенной в бюджет цене чуть ли не вдвое меньше — $40.
Впоследствии, если реформа будет признана удачной на пилотных месторождениях, НДД получит распространение на территориях более широкого охвата. Разумеется, при условии, что цены на нефть останутся на высоком уровне.
