— Насколько отечественный фармбизнес оказался готов к пандемии коронавируса?
— К такому не был готов никто. Но многие участники рынка смогли мобилизоваться и направить свои усилия на развитие средств диагностики, профилактики и лечения ранее неизвестного заболевания. Мы быстро перестроились и ввели в производство тест-системы для непосредственного выявления вызывающего COVID-19 инфекционного агента — SARS-CoV-2 методом ПЦР. Он основан на определении нуклеиновых кислот вируса, специфичность и чувствительность таких тестов достаточно высока.
Кроме того, внедряем в производство тест-систему, определяющую напряженность иммунитета к коронавирусной инфекции, то есть наличие к ней антител. Антитела IgM и IgA — первая реакция иммунитета на сравнительно недавнее внедрение инфекционного агента. Их присутствие означает, что человек может быть опасен с точки зрения передачи инфекции. Через три-четыре недели и позже в крови вырабатываются IgG-антитела, теоретически способные нейтрализовать инфекцию при следующем контакте человека с коронавирусом.
— Достаточно в стране мощностей для производства тест-систем?
— По использованию тест-систем Россия на втором месте в мире. Уже проведено около 10 млн тестов, это очень хороший показатель. Рынок ПЦР-систем практически полностью закрыт отечественными компаниями: их выпускают порядка десяти крупных производителей. Наш вклад — 250 тыс. тест-систем в неделю, или более 1 млн в месяц.
Рынок тест-систем для определения антител в основном обеспечен за счет иностранных производителей. Отечественным потребуется какое-то время. Мы, например, первую партию выпустим в июне. По мере выхода на полную мощность — у нас это около 1–1,5 млн определений в месяц — будет снижаться их стоимость для конечного потребителя.
— И все же основные надежды сегодня связаны с вакциной.
— Да, кардинальное решение проблемы COVID-19 — это вакцина. Хорошо, что над ее разработкой одновременно работают много лабораторий во всем мире, в том числе у нас. Надеюсь, что уже осенью будут первые результаты. Но, прежде чем запускать вакцину в массовое производство, надо исследовать поствакцинальный иммунитет, понять, как долго он будет сохраняться на уровне антител и клеток. Вот это уже более долгая история.
Кроме того, некоторые вирусы быстро мутируют. Не исключено, что к COVID-19 придется подстраиваться, выпуская каждый год новую вакцину, как это происходит с гриппом. Надеюсь, массовая вакцинация начнется осенью.
— Каковы перспективы разработки препарата прямого противовирусного действия?
— В арсенале современной медицины совсем немного противовирусных препаратов прямого действия, их буквально можно пересчитать по пальцам: это, например, ацикловир и его производные, блокирующие развитие герпес-инфекции, ряд препаратов может сдерживать ВИЧ-инфекцию, есть эффективный препарат против гепатита C. Но на разработку новой молекулы, доклинические и клинические исследования уходит много лет. К тому же вирусы более чем за 4 млрд лет своего существования выработали надежные средства защиты. Поэтому нет никакой гарантии, что усилия, затраченные на разработку препарата, увенчаются успехом. Работа над вакциной все-таки более предсказуема.
— Временные методические рекомендации Минздрава РФ допускают включение в схемы терапии препараты для лечения сезонных ОРВИ. На чем основаны такие рекомендации?
— Во всем мире исследуют эффективность против COVID-19 имеющихся лекарств, прошедших необходимый контроль и зарегистрированных для лечения других болезней. Это метод проб и ошибок, и, к сожалению, особых успехов пока нет, поэтому методические рекомендации во многих странах носят временный характер.
Рекомендации Минздрава РФ основаны на том, что клиническая картина ОРВИ очень схожа по симптомам с легкими формами COVID-19. В частности, рекомендованы препараты, относящиеся к индукторам интерферонов. Это отечественная разработка, основанная на стимулировании врожденного иммунитета. У ее истоков стоял академик Феликс Ершов. Интерферон препятствует размножению вируса, поэтому лекарства, которые способствуют его образованию, могут оказаться полезны. Индукторы интерферонов показали свою эффективность в профилактике и лечении всех ОРВИ, которых насчитывается более 200 видов.
Такие препараты не направлены напрямую против конкретного инфекционного агента, а основаны на способности системы врожденного иммунитета противодействовать любым вирусам. Фактически это «вакцина» для стимуляции врожденного иммунитета, когда не знаешь заранее, с чем столкнешься.
Сегодня уже известно, что достаточно много людей переносят COVID-19 без клинических симптомов, а это значит, что врожденный иммунитет работает и его активизация на ранней стадии болезни и для профилактики может сделать контакт с неизвестными вирусами менее опасным.
— Необходимы дополнительные исследования для каждого конкретного препарата?
— Безусловно. Среди наших разработок тоже есть препарат, который относится к группе индукторов интерферонов. Это «Кагоцел», он давно на рынке и применяется в том числе против высокопатогенного гриппа и различных сезонных ОРВИ.
Поэтому мы решили провести на базе 48-го Центрального научно-исследовательского института Минобороны РФ независимое исследование эффективности препарата в отношении нового коронавируса SARS-CoV-2 (COVID-19). Первый, лабораторный этап уже завершен: добавление нашего препарата к культуре клеток, инфицированных SARS-CoV-2, на 100% отменяет его поражающее действие на клетку (это так называемая цитопатическая активность вируса) и где-то на 98% подавляет размножение вируса.
Это очень обнадеживающий результат. В ближайшее время планируется начать клинические исследования, чтобы проверить эффективность нашего продукта у реального больного. Проводить многоцентровые плацебоконтролируемые исследования будут специализированные независимые компании. Первые результаты появятся до конца этого года.
— Как изменился режим работы вашей компании, включая производство и сеть клиник?
— Ситуация потребовала перестройки работы всех подразделений. Московский бэк-офис перешел на удаленку еще в начале марта и в таком режиме продолжит работу до конца июня. Еще до пандемии мы были готовы к большому объему работы онлайн.
На заводе были усилены меры безопасности: персонал работает на расстоянии 1,5–2 м друг от друга, в надежных средствах индивидуальной защиты (тем более что мы их сами и поставляем). То же касается и клиник, которые действуют по рекомендованному Роспотребнадзором алгоритму для снижения риска заражения врачей и пациентов. Мы нарастили услуги онлайн-консультирования.
В наших клиниках проводятся все варианты диагностики нового коронавируса, в том числе на дому. Постепенно по мере снятия Роспотребнадзором ранее введенных ограничений на медицинскую деятельность идет восстановление всех услуг наших медцентров.
— Каких перемен в бизнесе можно ожидать?
— Прежде всего это рост цифровизации, очень многие направления увеличивают долю работы онлайн, и мы не исключение. Мы надеемся сохранить все свои подразделения и кадровый состав. Естественно, продолжится работа над созданием новых лекарственных препаратов, а значит, и инвестиции в научные разработки. Это основа безопасности будущего человечества. В частности, мы возлагаем большие надежды на новый оригинальный противотуберкулезный препарат против штаммов микобактерий туберкулеза с множественной и широкой лекарственной устойчивостью, который разработан нами совместно со швейцарскими партнерами.
