В начале сентября правительство РФ утвердило новую редакцию национального проекта «Образование». Нацпроект предусматривает улучшение материально-технической базы учебных заведений, развитие системы поддержки ранней профориентации детей, переподготовку учителей и обновление учебных программ. На реализацию всех десяти федеральных программ, которые войдут в проект, по оценке вице-премьера по социальным вопросам Татьяны Голиковой, из бюджета будет выделено порядка 674 млрд руб.
Новая шестилетка
В ближайшие шесть лет страна должна войти в десятку лидеров по качеству общего образования, заявил премьер Дмитрий Медведев на заседании президиума совета по стратегическому развитию и национальным проектам.
Согласно данным международной программы по оценке образовательных достижений PISA (Programme for International Student Assessment), в 2015 году Россия по уровню знаний и навыков в естественных науках, функциональном чтении, математике и совместной работе заняла 33-е место из 72 стран мира. Исследование проводится Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) каждые три года среди 15-летних школьников. Суммарный рейтинг возглавляют Сингапур, Япония и Эстония.
Примечательно, что лидеры образовательного исследования занимают высокие позиции и в рейтингах цифрового развития: Сингапур и Эстония, например, в 2017 году стали первыми в цифровизации госфункций в рейтинге исследовательского центра при японском Университете Васэда и The Digital Economy and Society Index (DESI) Еврокомиссии соответственно.
В ведущих странах на повестке в последние годы стоит вопрос о новом содержании образования со смещением акцентов от получения предметных знаний к развитию универсальных «навыков XXI века»: способности и мотивации к саморазвитию, креативности, умению решать нестандартные задачи и критически мыслить, говорится в докладе международной The Boston Consulting Group (BCG) «Россия 2025: от кадров к талантам». Россия до сих пор оставалась на обочине этих изменений, подчеркивают аналитики компании.
«По сравнению с другими странами в содержании нашего образования очень слабо представлены знания и навыки, соответствующие цифровой революции», — отмечает научный руководитель Института образования НИУ ВШЭ, профессор Исак Фрумин. Например, «технологию» в школах изучают фактически на уроках труда образца 50-летней давности, говорит он. Программы цифрового обновления уже принимаются в передовых регионах, отмечает эксперт, например, в столице внедряется система «Московская электронная школа». Нацпроект, по его мнению, позволит утвердить общие требования для всех школ страны.
Коммуникатор вместо ретранслятора
Согласно программе «Успех каждого ребенка» в рамках нацпроекта, традиционные уроки труда (предмет «технология») повсеместно заменят занятия в детских технопарках «Кванториум». На базе университетов к 2024 году в регионах должны функционировать не менее 100 центров развития современных компетенций детей. Программа «Цифровая образовательная среда» предусматривает обеспечение школ высокоскоростным интернетом, электронными журналами, дневниками и бухгалтерией, системами прохода и питания по электронным карточкам, а также внедрение виртуальных библиотек, музеев, онлайн-курсов и 3D-лабораторий.
Однако фундаментальные изменения, которые предстоят школе и ее сотрудникам, традиционно-инерционной системе образования будет принять непросто, считает уполномоченный по делам ребенка в Москве Евгений Бунимович: «Одновременные контрольные работы, уроки по 40–45 минут, объединения в классы, сидение за партой — сегодня под вопросом». Кардинально меняется роль учителя, говорит детский омбудсмен: «Он перестает быть ретранслятором знаний и становится неким коммуникатором, цель которого — сориентироваться в океане информации, научить выстраивать логику поиска, отличать реальную информацию от фейковой».
Условия для преобразований
Для любой трансформации необходима определенная свобода действий, говорит Евгений Бунимович, чего в условиях укрупнения школ и стандартизации программ добиться будет сложно, поскольку «школы вынуждены работать в условиях жесткого норматирования, они встраиваются в контролируемый усредненный стандарт».
Серьезные возражения представителей образовательного сообщества вызывают попытки регулятора унифицировать школьную программу и учебники. Соответствующий проект новой редакции Федерального государственного образовательного стандарта основного общего образования (ФГОС ООО) в прошлом году предложило Минпросвещения РФ (ранее Минобрнауки). Действующий ФГОС, по мнению аналитиков BCG, является прообразом развития универсальных компетенций в школьном образовании и достаточно полно соотносится с задачами «экономики знаний».
Новые задачи, которые ставит перед системой образования цифровизация, — научить учиться, добывать и анализировать — не укладываются в стандартизированный процесс обучения, говорит вице-президент Ассоциации некоммерческих образовательных организаций РФ Амет Володарский.
«Школе нужно дать возможность создавать собственные программы обучения. Тогда появятся новые дисциплины и междисциплинарные курсы, которые будут включать в себя предметы по сбору информации, ее анализу и критическому мышлению, а на выходе мы сможем получить творческую личность. Именно так это работает в других, например скандинавских, странах», — отмечает он.
Не облегчают процесс цифровой трансформации школы и результаты прошлых реформ. Система ЕГЭ противоречит задаче готовить детей в соответствии с необходимыми цифровому обществу универсальными способностями, говорит Евгений Бунимович. Она не позволяет давать объемные и глобальные межпредметные компетенции, так как «с самого начала была построена под компьютер, без учета особенностей предмета, и школы подстраивают процесс под требования экзамена». Не случайно ведущие вузы, например Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (МГУ) и Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ), компенсируют недостатки ЕГЭ дополнительными экзаменами и собеседованиями.
Кто не пойдет в школу
Кроме того, системе образования хронически не хватает средств на продуктивные реформы. В 1970-х годах финансирование отечественной системы образования достигало 7% ВВП страны, ссылается Олег Смолин на данные Всемирного банка, и это «минимально необходимый бюджет для модернизации, ни одна страна не смогла сделать этого при меньших затратах». В странах ОЭСР в период с 2010 по 2015 год расходы на одного учащегося системы начального и среднего образования выросли на 5% и на 11% — в системе высшего образования. В России финансирование сокращается. По данным НИУ ВШЭ, в 2006 году в России на образование отводилось 3,9% ВВП, в 2015 году — 3,6%, сейчас около 3,5%.
Родители вынуждены искать альтернативные способы развития детей, отмечают в BCG: число детей на домашнем обучении с 2008 по 2017 год выросло почти в десять раз — с 11 тыс. до 100 тыс. человек. Объем рынка репетиторских услуг в России, по оценкам Института образования НИУ ВШЭ, достиг почти 30 млрд руб.
Укрупнение нагрузки
С 2011 года начиная с Москвы по стране прошла волна укрупнения общеобразовательных учреждений. В 2014 году в новой редакции закона «Об образовании» все типы и виды школ (гимназии, лицеи, коррекционные и вечерние школы и т.д.) были ликвидированы де-юре.
В Москве, по данным аналитического доклада Института образования НИУ ВШЭ, число школ сократилось в два раза. Нагрузка на учителей выросла: на увеличение отчетности сетовали 53,9% респондентов из укрупненных школ и 41,6% из неукрупненных.
По данным международной BCG, 43% учителей не ограничивают свою деятельность только работой в одной школе. «Вынужденная высокая учебная загруженность вместе с постоянно растущей внеучебной загрузкой не оставляют учителям времени и возможности для саморазвития, изучения новых методик и практик», — говорится в докладе компании.
Каждое учебное заведение ежегодно заполняет около 300 отчетов почти по 12 тыс. показателям, ссылается первый зампред комитета Госдумы по образованию и науке Олег Смолин на официальный доклад думского комитета. «Российский учитель — мировой рекордсмен по количеству времени, которое он затрачивает на бумаги и отчеты», — говорит Смолин.