Игра по-крупному
С лета 2013 года, когда Эльвира Набиуллина возглавила Банк России, регулятор взял курс на расчистку банковской системы — с тех пор ежегодно по нескольку десятков банков лишались лицензий, иногда эта цифра переваливала за сотню. В результате за шесть лет количество кредитных организаций в России сократилось более чем вдвое — по данным на 1 июля 2013 года их было 880, а на 1 апреля 2019 года осталось всего 430. К концу этого года их может стать даже меньше 400, по крайней мере, рейтинговое агентство RAEX («Эксперт РА») считает, что за период с 1 апреля 2019 года по 1 апреля 2020-го с рынка уйдут еще 46 банков.
Начался этот «крестовый поход» с борьбы против банков, занимавшихся обналичкой и отмыванием незаконных доходов, не менее популярным поводом отзыва лицензий было невыполнение кредитными организациями финансовых нормативов Банка России, чаще всего — по достаточности капитала.
Жесткость позиции регулятора произвела впечатление, причем не только на банкиров, но и на их клиентов, особенно на юридических лиц, которые в отличие от частных вкладчиков никакой системой страхования не были защищены и при отзыве у банка лицензии с практически неминуемой его последующей ликвидацией рисковали потерять размещенные в нем средства.
В таких условиях основными конкурентными преимуществами банков стали их размер и наличие солидных акционеров: начался переток клиентов в крупные банки, в первую очередь с госучастием, а также в дочерние банки западных финансовых институтов. Это привело к значительному увеличению концентрации рынка. На долю 20 крупнейших банков в начале 2019 года приходилось, по данным Банка России, 81,6% активов российской банковской системы против 69,8% в начале 2013-го, на долю пяти крупнейших — 60,4 против 50,3%.
Вместе с тем в последнюю пару лет наметился еще один тренд — одним из главных факторов в борьбе банков за клиентов, в том числе корпоративных, стало развитие технологий, в частности в сферах, не связанных с оказанием финансовых услуг.
Ставка на «цифру»
«Главные задачи российских банков на ближайшие годы — ускоренное технологическое развитие, цифровизация и перевод большей части услуг в онлайн-сервисы, а также диверсификация деятельности путем участия в нефинансовых секторах экономики», — говорит первый зампред правления Сбербанка Александр Ведяхин.
Та же цифровизация на розничный рынок пришла достаточно давно — российские граждане много лет используют системы мобильного банкинга, проводят платежи со смартфонов и по большому счету практически избавлены от необходимости тратить время на посещение банковских офисов. По оценкам представителей ЦБ, весь розничный российский банковский сегмент в течение ближайших трех лет может практически полностью перейти на цифровой формат.
С корпоративным сегментом все нет так просто — до не столь давнего времени существовал ряд препятствий к переходу на «цифру», в первую очередь связанных с необходимостью предоставления документов в бумажном виде в ряд надзорных и контрольных органов. Сейчас этих ограничений в целом не осталось — государство приложило значительные усилия для цифровизации своих сервисов, в том числе налоговой службы. Бизнесмены поспешили этим воспользоваться. Например, по оценкам крупнейших банков, сейчас порядка 95% всех счетов-фактур с НДС клиенты получают в электронном виде; банкиры надеются, что через год в этой части уже удастся полностью отказаться от «бумаги».
«Автоматизация процессов, роботизация и удаленное обслуживание работы с клиентами с использованием дистанционных каналов — самый актуальный тренд настоящего времени», — говорит директор департамента развития продуктов и процессов МСБ банка «Восточный» Анна Ермолаева.
То, что ставка на «цифру» в конкурентной борьбе вполне способна конкурировать со ставкой на размер, довольно хорошо видно на примере Тинькофф Банка, который не входит даже в первую двадцатку крупнейших. Но при этом строится именно как онлайн-банк, а не классическая кредитная организация с сетью отделений, и активно продвигает внедрение современных технологий (в прошлом году журнал Global Finance признал Тинькофф Банк лучшим розничным онлайн-банком в мире в рамках премии Best Digital Bank Award, как и его приложение для смартфона). И клиенты оценили удобство цифровых сервисов. Как рассказали РБК+ в банке, после запуска Системы быстрых платежей (СБП) Центробанка «по итогам первого месяца работы на банк пришлось почти 70% переводов, осуществленных через СБП». При этом деньги переводили не из банка, а в основном в банк, чтобы пользоваться его технологиями.
Ставка на трансформацию
Впрочем, активное внедрение каналов удаленной работы с клиентами и цифровизация — лишь первый этап трансформации банковской системы. Сейчас на повестке дня — построение банками экосистем, то есть комплексных высокотехнологичных сервисов, включающих как финансовые, так и нефинансовые продукты.
«Банки будут стремиться быть ближе к клиентам, но для достижения этой цели оказания одних финансовых услуг будет уже недостаточно. Чтобы охватить как можно больше сфер жизни своих клиентов, крупнейшие банки будут позиционировать себя как экосистемы, объединяющие партнеров банка, оказывающих услуги как финансового, так и нефинансового характера. Банки будут детальнее изучать потребности клиентов и монетизировать собранную информацию через экосистемы, удовлетворяя потребности клиентов как с помощью собственных банковских сервисов, так и благодаря возможностям партнеров по экосистемам», — считает Александр Ведяхин.
Банковская экосистема — это когда клиент получает не только финансовые продукты, но и решение иных задач, стоящих перед бизнесом, у одного контрагента, поясняет Анна Ермолаева. По ее словам, клиенты банков в рамках жизненного цикла сталкиваются с различными ситуациями — когда им нужно получать консалтинговые услуги, решать юридические вопросы и т.п. И, предоставляя эти сервисы в рамках экосистемы, банк переходит из режима финансового института в режим партнера, который поставляет все решения в режиме маркетплейса, то есть некоей витрины. Банк либо самостоятельно, либо с помощью проверенных консультантов-партнеров подбирает оптимальный набор услуг, который может пригодиться клиенту и дает возможность получения этих услуг на льготных условиях.
Среди наиболее популярных небанковских услуг в рамках экосистем банкиры называют регистрацию предприятий, подключение к системам бухучета, юридическим сервисам, системы документооборота, подготовки отчетности и проверки документооборота, логистические сервисы.
Интересно при этом, что подобный процесс цифровой трансформации, видимо, будет доступен не только крупнейшим банкам, способным вкладывать существенные средства в построение собственных экосистем. Например, Банк России предлагает банкам и финансовым компаниям, которые не в состоянии самостоятельно создать свои экосистемы, создавать «платформы общего пользования» под эгидой ЦБ. Первой такой платформой стала СБП, введенная в этом году, но перечень, очевидно, вполне может быть расширен — в том числе в сферу нефинансовых услуг (скажем, уже известно, что планируется сделать по такому принципу реестр залогов).
Таким образом, Центробанк вполне может создать де-факто собственную экосистему открытого типа, к которой смогут подключаться участники рынка. Что может привести к довольно любопытным последствиям. В 2016 году, выступая перед выпускниками бизнес-школы «Сколково», глава Сбербанка Герман Греф описал такой сценарий: «В принципе все функции, включая функцию CEO (Chief Executive Officer, глава компании. — РБК+), постепенно замещаются алгоритмами. Все может закончиться тем, что банковская система станет одноуровневой, а мы с вами будем открывать счета в Центральном банке. То есть банки исчезнут с карты, как и многие другие бизнесы».
